Приём концептуальной интеграции как способ организации нетипичного повествования (на материале современной англоязычной прозы)
На правах рукописи
Иштоян Кристина Гагиковна Приём концептуальной интеграции как способ организации нетипичного повествования (на материале современной англоязычной прозы) Специальность 10.02.19 – теория языка
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук
Ростов-на-Дону – 2013 2
Работа выполнена на кафедре перевода и информационных технологий в лингвистике ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет» доктор филологических наук, профессор
Научный консультант:
Ласкова Марина Васильевна
Официальные оппоненты: Малащенко Марина Валентиновна, доктор филологических наук, профессор, ФГАОУ ВПО «Южный федеральный уни верситет» / кафедра английского языка гу манитарных факультетов, профессор Серебряков Анатолий Алексеевич, доктор филологических наук, профессор, ФГАОУ ВПО «Северо- Кавказский феде ральный университет» / Гуманитарный ин ститут, кафедра отечественной и мировой литературы, зав. кафедрой
Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Калмыцкий государственный универси тет»
Защита состоится «16» октября 2013 г. в 13. 00 часов на заседании диссер тационного совета Д. 212.208.17 по филологическим наукам при ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет» по адресу: 344082, г. Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 33, ауд. № 202.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет» по адресу: 344082, г. Ростов-на-Дону, ул. Б. Садо вая, 33.
Автореферат разослан «16» сентября 2013 года.
Ученый секретарь диссертационного совета Григорьева Надежда Олеговна
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Реферируемое диссертационное исследование посвящено комплексному анализу приёма концептуальной интеграции в аспекте его действенности при выражении авторского смысла в нетипичном художественном тексте, форми рования читательского опыта реконструкции этого смысла, в результате кото рого чтение становится увлекательным. В работе отражаются когнитивный и прагматический подходы к языковым единицам, в соответствии с которыми процессы концептуальной интеграции фокусируются на том, что разнообраз ные концепты активно участвуют в формировании «нового» значения, вби рающего в себя авторский смысл, модель некоего сегмента объективного мира, которая совместно моделируется автором и читателем.
Обозначенная специфика нетипичного текста определяет исследователь скую перспективность следующих вопросов:
– как нетипичный художественный дискурс «работает» в когнитивном сознании автора и читателя;
– как эмоции, действия, размышления о других людях (участниках отра жаемых в тексте событий) репрезентируются ментальной деятельностью участ ников художественной коммуникации;
– как осуществляется процесс читательского отождествления с вообра жаемым персонажем;
Многие из указанных вопросов активно решаются в аспекте психологии художественной литературы (см., в частности, интернет версию журнала ONFiction – http:// www.onfiction.ca/). Думается, что отправной точкой решения этих вопросов должен стать тот факт, что образы в современной литературе конструируются прежде всего с применением механизмов концептуальной ин теграции.
Исследователи теории концептуальной интеграции, исходно разработан ной Марком Тернером и Жиллесом Фоконье (Fauconnier, G., Turner, M. The Way We Think: Conceptual Blending and the Mind’s Hidden Complexities [Text] / G. Fauconnier, M. Turner. – NY.: Basic Books, 2002. – 327 p.), в композиционном плане своих изысканий занимают разные позиции. Одни исследователи пока ограничиваются подчёркиванием её актуальности, другие – уже находятся в ак тивном поиске ответов на вопросы, задаваемые этой теорией, третьи – ожидают момента, когда обозначенная теория будет порождать новые актуальные вопро сы. С уверенностью можно отметить, что теорию концептуальной интеграции нельзя назвать в лингвистике «вчерашним днём».
Активная разработка теории концептуальной интеграции, в свою очередь, отчасти вызвана «повествовательным сдвигом» в современном художественном дискурсе, методологическая основа для которого поступательно формировалась на всём протяжении развития мирового литературного творчества. Характери зуя современный литературный процесс, Рэймонд Федерман отмечает, что ав торы «новой литературы» проявляют стабильную тенденцию к «вклиниванию» себя в художественные тексты, порождая иллюзию автобиографического ха рактера повествования, что ставит под вопрос сам акт использования языка в литературном творчестве (Federman, R. Critifiction [Text] / R. Federman. – Alba ny: State University of New York Press, 1993. – 289 p.).
Литература становится ареной грандиозного эксперимента с концептуаль ным пространством моделируемых текстуальных миров даже за счёт потенци ального риска отчуждения читателей, выработки у них «страха» перед деконст рукцией традиционных представлений о художественном повествовании. Рас смотрение лингвистических закономерностей реализации указанного экспери мента способствует: 1) выявлению точки зрения (автора, рассказчика, персона жа), которая основывается в современном художественном дискурсе на струк туре концептуально интегрированных пространств;
2) определению того, как разграничение гносеологического и аксиологического уровней авторского соз нания, формирующих единое ментальное пространство, становится источником связности современного художественного повествования, обеспечивает моде лирование целостной ментальной репрезентации с помощью логически несо вместимых словоформ, которые сосуществуют в одной и той же синтагматиче ской последовательности;
3) установлению того, как реальный читатель (а не воображаемый слушатель героя-рассказчика) «распаковывает» концептуальное пространство повествования, прибегая в этом случае к тем же самым механиз мам, которые на этапе порождения текста были задействованы автором в целях «упаковки» данного пространства.
До текущего момента обозначенная выше проблематика не входила в ис следовательское поле теории языка как самостоятельный объект изучения и на материале нетипичного художественного повествования не получила многоас пектного освещения. Это и обусловливает актуальность выполненной нами диссертационной работы.
Объектом исследования является приём концептуальной интеграции как механизм авторской креативности, который задействует анализ художествен ного дискурса в когнитивно-поэтическом аспекте.
Материалом диссертационной работы послужили 2347 примеров динами ческих конструктов, представших результатом взаимодействия различных мен тальных пространств, предопределившего порождение интегрированного про странства с собственной «появляющейся структурой». Данные примеры были извлечены методом сплошной выборки из произведений современной англоя зычной художественной литературы (С. Беллоу, У. Бойд, Э.О. Уилсон, Дж. Ра бан и др.), в которых – через повествование рассказчика – запечатлены авто биографические моменты писателей.
Предмет исследования – ментальные пространства компрессии и деком прессии, которые задаются языковыми выражениями с пространственной и временной семантикой на уровне нетипичного повествования.
Цель диссертационной работы заключается в выявлении конструктивной роли приёма концептуальной интеграции в процессе организации нетипичного повествования.
Достижение поставленной цели потребовало решения следующих задач:
1. определить специфику нетипичного текста в аспекте его предрасполо женности к концептуальной интеграции моделируемых в тексте ментальных пространств;
2. проанализировать приём концептуальной интеграции как средство обес печения связности нетипичного повествования;
3. выявить когнитивную роль приёма концептуальной интеграции в тек стуальной репрезентации авторской точки зрения;
4. исследовать типологию точек зрения, выражаемых в процессе актуали зации концептуальной интеграции в рамках нетипичного текста;
5. представить текстообразующую роль приёма декомпрессии пространст ва и времени в процессе создания целостного нетипичного текста.
Методология настоящего диссертационного исследования основывается на таких принципах общефилософского обобщения, как детерминизм языковых явлений, восхождение от абстрактного к конкретному, решающая роль «опо средующих звеньев» при переходе от общих закономерностей к конкретным частным проявлениям, онтологическое и гносеологическое единство языка и сознания.
Общенаучная методология диссертационной работы предопределяет системный подход к исследуемым явлениям, который предполагает множест венность категоризации феноменов языка и речи, соотношение структурных и субстантных характеристик языковой системы, выявление многообразных свя зей между языковыми явлениями и их сведение в единую теоретическую кар тину.
В аспекте частнонаучной методологии диссертационное исследование базируется на следующих актуальных для текущих языковедческих изысканий допущениях:
– в процессе интерпретации сознания персонажа читатель опирается на скрытую информацию, априорно обеспечиваемую автором (М.П. Абашева, В.П. Белянин, Л.А. Исаева);
– в эмпирических результатах исследования читатель предстаёт как «ре альный» и «идеальный» адресат художественного текста, участник моделируе мой художественной коммуникации (М.М. Бахтин, У. Эко);
– в отдельно взятом художественном высказывании проявляется несколько «голосов», которые идентифицируются с реальным или вымышленным лицом (М.М. Бахтин).
Цель и задачи, заявленные в диссертационной работе, реализуются путём применения следующих методов исследования:
– описательно-аналитический (контекстуальный) метод – непосредствен ный анализ фрагментов нетипичного текста как селективного представления автобиографической памяти и воспоминаний;
– концептуальный анализ, используемый для комплексного представления темпоральных и пространственных характеристик интегрируемых в нетипич ном тексте пространств, в которых проявляется множественность «голосов» рассказчика и персонажей, выражаемых ими точек зрения, концептуальная со отнесённость между которыми манифестируется глобальными повествователь ными конструктами.
При анализе приёма концептуальной интеграции как специфического спо соба порождения и интерпретации нетипичного текста мы подходим к факти ческому материалу исследования как к определённому литературному регист ру, прибегая к методу монографического исследования, интерпретативному и синтезирующему методам анализа гармоничной «стыковки» сегментов автор ского виртуального мира, которые коррелируют со схемами и скриптами объ ективного мира. На уровне композиции нетипичного текста в диссертационной работе проводится анализ дискурсивной организации повествовательных структур, формируемых в результате компрессии/декомпрессии ментальных пространств.
Результаты диссертационного исследования позволяют сформулировать выносимые на защиту положения:
1. Нетипичное повествование фокусирует внимание читателя на специфи ке человеческих намерений и планировании. В связи с этим он обладает пове ствовательной структурой действий и событий, которые в хронологическом и пространственном плане, однако, не выстраиваются в объективную последова тельность (так, как они имели место в реальной действительности). Действия и события репрезентируются в их ассоциативной соотнесённости, а именно так, как они запечатлены в когнитивном сознании рассказчика. Приём концепту альной интеграции как базовая ментальная операция, предопределяющая уни кальный характер нетипичного текста, подвергает отражаемые действия и со бытия компрессии и декомпрессии.
2. На макроструктурном уровне нетипичного повествования приём кон цептуальной интеграции предполагает такие проявления категории связности, как:
активация контрастирующих друг с другом фреймов;
интеграция в единый уровень когниций уровней виртуальной реально сти, не соотносящихся друг с другом;
одновременное фреймирование того, что рассказчик испытывает, и того, что он воображает;
концептуальная нейтрализация разницы между реальными объектами и ментальным воспроизведением этих объектов.
Данные проявления категории связности в рамках нетипичного повество вания непосредственно соотносятся с такими феноменами, как авторский вы бор языковых и речевых средств, стратегическое использование наиболее час тотных из этих средств.
3. Приём концептуальной интеграции на уровне нетипичного текста трансформирует структуру таких базисных для отражения авторского смысла концептов, как пространство, время, идентичность человека. Не предполагая механического совмещения моделируемых в тексте ментальных пространств, интеграция порождает собственную структуру, проектирует авторский смысл уникальным образом. При этом в моделировании ментальных пространств кон структивную роль играют личные имена, формы обращения к читателю, деск риптивные характеристики объектов, которые имплицируют авторский смысл.
4. В процессе конструирования концептуальной интеграции в нетипичном тексте потенциально реализуется две точки зрения:
– главного нарративного пространства (выразителем этой точки зрения яв ляется рассказчик);
– интегрированного пространства (выразителем этой точки зрения являет ся сторонний наблюдатель, воспринимающий ситуацию со стороны).
5. При выявлении конструктивной роли приёма декомпрессии пространст ва и времени в процессе создания целостного художественного произведения целесообразным оказывается дифференциация концептов внутреннего и внеш него миров нетипичного повествования, а также различение «Я», некогда испы тавшего события в реальной действительности, и «Я» повествующего в данный момент. При этом внешний мир повествования включает такие компоненты, как рассказчик, персонаж, о котором ведётся повествование. Внутренний мир повествования образует собой сам акт художественного рассказывания с точки зрения повествователя.
Научная новизна исследования заключается в следующих аспектах.
Во-первых, современная художественная коммуникация представлена как динамическая структура читательского опыта постижения нетипичного текста, соотнесённая с поэтической системой автора текста. Это, в свою очередь, спо собствовало определению тех читательских стратегий, которые оказываются действенными в процессе постижения нетипичного повествования (а именно объяснительного, адаптивного и проективного адаптивного чтения). Предпри нятая в диссертации реконцептуализация взаимоотношений участников худо жественной коммуникации даёт возможность осветить когнитивную деятель ность автора и читателя в процессе создания и восприятия текста с иных теоре тических позиций.
Во-вторых, доказано, что приём концептуальной интеграции играет конст руктивную роль в авторском моделировании и читательской интерпретации не типичного повествования как формы альтернативной художественной реально сти. На примере современной прозы это позволило конкретизировать миметич ный характер нетипичного авторского сознания, экспериментальную направ ленность акта рассказывания, предполагающего сдвиг в аспекте конвенций классического нарратива.
Это дало возможность уточнить диапазон возможных функций приёма концептуальной интеграции в нетипичном художественном тексте, в частности, выделить такую её функциональную нагрузку, как стилистически маркирован ное отражение полифонического мышления автора текста.
Теоретическая значимость работы связана с развитием представлений о текстовой динамике, которые вносят определённый вклад в понимание совре менного нетипичного текста. Результаты исследования дополняют существую щие лингвистические концепции постклассического направления, в сфере вни мания которых находится художественный текст. Теоретическая значимость также связана с применением таких понятий и представлений, как нетипичное языковое сознание, текстуальная предсказуемость авторского смысла, когни тивный стиль повествования, ментальные пространства текста, декомпрессия пространства и времени.
Практическая ценность диссертационной работы состоит в том, что её результаты могут найти активное применение в сфере когнитивной поэтики, теории художественного повествования, филологическом анализе современно го текста, стилистике декодирования, общем языкознании. Выводы, сделанные в работе, могут быть рекомендованы при составлении методических разрабо ток, учебных программ и пособий по изучению языковой архитектоники со временного художественного дискурса.
Апробация результатов исследования. Научная концепция, основные положения и выводы исследования представлялись автором на международной научно-практической конференции «Иностранный язык в системе среднего и высшего образования» (Пенза, 2011), VI Международной научной конференции «Язык. Дискурс. Текст» (Ростов-на-Дону, 2012), VIII Международной научно практической конференции «Актуальные проблемы современных наук» (Польша, 2012). Диссертация обсуждалась на аспирантском семинаре и кафедре перевода и информационных технологий в лингвистике. По материалам дис сертационного исследования опубликовано 7 работ, в том числе в изданиях, ре комендованных ВАК, – 3.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, за ключения, библиографического списка, списка источников языкового материа ла.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность исследования, формулируются его цель и задачи, определяются объект, предмет, методологическая база и ме тоды исследования, новизна, теоретическая значимость и практическая цен ность исследования, формулируются основные положения, выносимые на за щиту.
В первой главе «Проблемы исследования художественного текста в постклассической нарратологии: плюрализм теоретических позиций и их комплементарность» даётся определение нетипичного повествования, выяв ляется проблематика его исследования в аспекте постклассической нарратоло гии и когнитивной лингвистики.
Современный художественный дискурс обладает нетипичными элемента ми, проявляет стабильную тенденцию к недосказанности, к такой концептуаль ной организации, при которой читатель призван дополнять, самостоятельно эксплицировать образы персонажей, ведущих повествование, активно вовле каться в творческий диалог с автором, что, несомненно, требует некоторой чи тательской компетенции. Формированию и развитию читательской компетен ции «… существенно способствует практика анализа и интерпретации текста.
Такая практика должна включать наблюдения над организацией повествования, выявление её смысловых и собственно речевых составляющих, что соответст вует композиционно-речевой природе художественного текста и потому явля ется эффективным путём к пониманию его смысла» (Щукина, К.А. Речевые особенности проявления повествователя, персонажа и автора в современном рассказе (на материале произведений Т. Толстой, Л. Петрушевской, Л. Улиц кой): дис. … канд. филол. наук [Текст] / К.А. Щукина. – СПб., 2004. – С. 145).
Нетипичное повествование функционирует как художественный инстру мент порождения эмоционально-оценочного смысла, который может извле каться из структуры самого дискурса, воздействует на эмоциональный характер взаимоотношений читателя с персонажами и рассказчиком. Можно предполо жить, что с аксиологической точки зрения нетипичное повествование в боль шей степени оказывает воздействие на деонтическую составляющую модуса читателя. Повествование, в котором отсутствует рассказчик, проявляет тенден цию к дезориентации читателя в эмоционально-образном пространстве художе ственного текста. В условиях современного анализа нетипичного текста, в ас пекте целостности и индивидуальной неповторимости текста как сложной сис темы взаимообусловленных компонентов, исследование не ограничивается ис ключительно уровнем стилистических приёмов воздействия на читательскую аудиторию.
Концептуальная интеграция – это когнитивный приём, посредством кото рого информация, исходящая от разнообразных «пространств ввода», проекти руется в интегрированное пространство. Указанный приём лежит в основании широкого диапазона когнитивных процессов и поэтому является оптимальным в целях многоаспектного изучения художественного текста: семантико синтаксического интерфейса текста, границ текстовой когерентности, инкорпо рирования экстратекстуальных знаний с текстовой информацией, интерпрета ции метафоры. Исследование текстовой динамики, как представляется, предпо лагает следующие ступени: 1) синхронический анализ: синтаксис и семантика;
2) информационная структура: тема и фокус художественного высказывания;
3) когнитивное структурирование извлечённого смысла;
4) концептуальная ин теграция текстовых и ментальных пространств: инкорпорирование внетексту альной информации.
Читатель оценивает когнитивную структуру, имплицируемую текстовыми характеристиками. В данном случае актуальной оказывается теория менталь ных пространств, которая описывает и объясняет, как участники художествен ной коммуникации думают и выражают свои мысли, каким образом менталь ные пространства моделируются, структурируются и последовательно связы ваются, испытывая давление со стороны грамматики, контекста и культуры. В тексте автор порождает «сеть пространств», через которую читатель «движет ся» по мере разворачивания дискурса. Производящей базой для определённого пространства предстаёт другое пространство («родитель» первого). Поскольку «родитель» потенциально способен обладать множеством «отпрысков», сеть пространств в художественном тексте приобретает двойное измерение (Fauconnier, G., Sweetser, E. Spaces, Worlds, and Grammar [Text] / G. Foconnier, E. Sweetser. – Chicago: UCP, 1996. – 237 p.).
Когда персонаж говорит о некоей ситуации или оценивает её, читатель обеспечивается доступом к коммуникативной перспективе этого персонажа.
Что более важно, в процессе постижения текста читатель выявляет множество буквальных точек зрения: художественный текст можно рассматривать как мо дель непрекращающегося смещения от одной точки зрения – к другой. В связи с этим, в диапазоне сменяемых друг друга точек зрения можно выделить еди ничный случай, когда персонаж выражает мысли, подразумевающие сам факт указанного смещения.
Во второй главе «Концептуальная интеграция как речевой способ тексто- и смыслообразования в нетипичном повествовании» определяются особенности данного когнитивного приёма как источника связности текста, ис следуется проблема соотношения концептуальной интеграции и выражения ав торского смысла, точки зрения рассказчика и персонажей, выявляются когни тивные механизмы выражения мнения рассказчика и персонажа в процессе концептуальной интеграции, анализируется приём декомпрессии пространства и времени как концептуальной основы создания целостного нетипичного худо жественного текста.
Категория связности предстаёт многогранным и достаточно неуловимым компонентом дискурсивной реальности, анализ которой требует привлечения широкого диапазона лингвистических и экстралингвистических данных: струк турных, семантических, прагматических, концептуальных. В процессе исследо вания данной проблемы в качестве фактического материала мы задействуем рассказ У. Бойда «Моя девушка в облегающих джинсах» («My Girl in Skin-Tight Jeans»). В анализируемом нами тексте показательным примером связности предстаёт лексический, структурный и пропозициональный повтор, актуали зуемый в описании как девушки в облегающих джинсах, так и аппетитного на питка, поглотивших внимание главного героя соответственно в начале и конце художественного повествования. Дистанция между этими частными элемента ми оказывается важной на макроструктурном уровне повествования, выявляет соответствующую авторскую стратегию. В начале повествования герой рассказчик утверждает: (1) “She was definitely my kind of girl” (W. Boyd, My Girl in Skin-Tight Jeans). В заключение повествования герой приводит аналогичный комментарий, когда рассматривает новую яркую рекламу аппетитного напитка:
(2) “And as the new advertisement took shape, I found I was forgetting about the girl as she disappeared, with her impossibly white T-shirt and her ludicrously skin-tight jeans. I stood there at the window a while, just looking. Yes, I thought to myself. Yes.
Definitely my kind of drink. Mellow, with the real tanny glow…” (W. Boyd, My Girl in Skin-Tight Jeans). Данными словами заканчивается рассказ. Повтор той же самой фразы definitely my kind of (girl/drink) раскрывает читателю двойственную природу текстуального универсума, реальную и воображаемую, части которой герой-рассказчик объединяет на всём протяжении своего повествования. Выяв ление подобной природы текстуального универсума определяет характер тех пресуппозиций и смыслов, которые читатель моделирует в процессе истолко вания текста.
На лексико-семантическом уровне текста нами выявлены также иные фак торы, играющие заметную роль в обеспечении дискурсивной связности. На пример, факт позитивной эмоциональности языка, избираемой героем рассказчиком в целях выражения своей едва сдерживаемой страсти к чтению журналов и одновременно для знакомства читателя с понравившейся ему де вушкой. О журналах герой констатирует следующее: (3) “I like the bright happy illustrations and I have been progressively coming round to the opinion that maga zines are, indeed, more imaginative than many novels. The world of the glossy maga zine holds more allure for me than the grimy realistic tragedies that pass for litera ture these days” (W. Boyd, My Girl in Skin-Tight Jeans). В аналогичном эмоцио нальном ключе герой-рассказчик даёт описание девушке: (4) “…a modern pri mavera…a rare remarkable personality… beautiful too… always fresh and well laundered. She is the most truly at-ease person I’ve ever come across: there is an astonishing serenity which beams out of her eyes” (W. Boyd, My Girl in Skin-Tight Jeans).
Приведённые выше описания формируют диаметральный контраст с фак том негативной эмоциональности языка, которую герой избирает в целях опи сания своих повседневных рутинных дел и которая моделирует своеобразный противовес в художественном повествовании, также способствующий воспри ятию текста как единого целого. Вот как, например, описывается захолустный ресторанчик, в который герой обычно приходил на обед: (5) “…the place was a real toilet. I sat at my usual table and waited for Loretta to come and clear it up. It was swimming with split coffee, the ashtray was full of butts and someone had ground out a cigar in a half eaten cake of pancakes…” (W. Boyd, My Girl in Skin-Tight Jeans). Таким способом в сознании читателя получают активацию два фрейма, которые диаметрально контрастируют друг с другом вследствие частотного ис пользования соответствующих семантических ресурсов, первичная функция которых заключается в обеспечении связности текста.
В аспекте прагматической перспективы нетипичного художественного по вествования в проанализированном нами рассказе выявляются признаки дис курсивной связности, которые активно взаимодействуют с представленной вы ше семантической аргументацией. Каждое отдельное высказывание фактически коммуницирует предположение, характеризующееся оптимальной уместно стью. С учётом данных принципов, если принимать во внимание информацию, которую герой-рассказчик предоставляет читателю в начале повествования, и тематическую важность инициальной позиции этой информации, то всё, что ге рой утверждает о себе, становится неимоверно уместным в отношении позже представляемой ситуации. В нетипичном художественном повествовании ука занный принцип стимулирует читательскую интерпретацию, которую автор ап риорно запрограммировал в тексте. Кроме того, подобная интерпретация соот ветствует авторской конфигурации мыслей и событий, актуализуемых в пове ствовании: (6) “I would like to make one thing clear before I tell my story. I don’t want you to think that because I have never married that there is any kind of … of a problem between me and the female sex. I could in fact have married any number of girls had I so chosen – but I didn’t choose to, so there it is. It was a question of my health, you see. O do not have a strong constitution and largely for that reason I de cided, once my dear mother had died, to remain a bachelor. My mother left me a small legacy along with the house. I live quietly and economically there…” (W. Boyd, My Girl in Skin-Tight Jeans). Последовательная череда аллюзий героя рассказчика косвенно указывает на: 1) его холостяцкое положение;
2) неизбеж но возникающие в связи с этим проблемы;
3) некрепкое здоровье;
4) зависи мость от матери. Эти аллюзии на аффективном уровне повествования «сраба тывают» как своеобразные антецеденты для эффективного и одновременно не совместимого объединения в рамках художественного повествования двух ипо стасей рассказчика: романтических мечтаний (иллюстрированные журналы, де вушка в облегающих джинсах, рекламируемый аппетитный напиток) и нега тивного жизненного опыта (грязное кафе, задиристые хулиганы). В ходе пове ствования рассказчик также эксплицитно объединяет эти стороны своей неяр кой и никчёмной жизни.
Реальные и воображаемые сущности становятся в когнитивном сознании героя-рассказчика просто сущностями, не дифференцируемыми по каким-либо характеристикам. На уровне когнитивной операции завершения априорно су ществующее фоновое знание бессознательно используется для «наполнения» новой реальности характеристиками и качествами, избранными из пространст ва ввода. Данная операция несёт ответственность, в частности, за чувства обла дания и ревности, которые вырабатывает в себе герой-рассказчик по отноше нию к нереальной девушке на картинке в популярном журнале, а также за ре альное убийство хулигана, якобы нанёсшего оскорбление воображаемой де вушке. Операция детализации «добавляет» в концептуализованное пространст во творческую составляющую воображения, таким образом расширяя актуаль ное содержание воображения героя-рассказчика. Например, герой-рассказчик обогащает свою ментальную репрезентацию объективной действительности, когда размышляет о девушке, устремившейся на пляж, даёт детальное описание якобы совершаемых ею действий. Операция компрессии порождает единый унифицированный универсум, в котором стёрты границы между реальным и воображаемым мирами. Все указанные концептуальные проекции и операции на уровне нетипичного художественного текста представляются читателю как уже закодированные в ментальные репрезентации героя-рассказчика.
Теория концептуальной интеграции предполагает такие ракурсы исследо вания, которые нацелены на объяснение когнитивного механизма креативно сти, задействует анализ художественного дискурса в стилистическом и поэти ческом планах. В диссертации рассматриваются примеры концептуальной ин теграции в действии, в частности, книга Э.О. Уилсона «Будущее жизни» (2002), тонкое сочетание научного и гуманистического размышления о проблемах ок ружающей среды и роли человека в этой среде. Пролог к данной книге, напи санный в форме письма к Г. Торо, начинается со слов: (7) “Henry! May I call you by your Christian name?” (E.O. Wilson. The Future of Life). Понимание данного высказывания предполагает факт актуализации читателем в своём когнитивном сознании пространства «Торо»: это философ XIX в., известный прежде всего своим эссе «Уолден, или Жизнь в лесу», посвящённым взаимодействию чело века и природы. Книга Уилсона по большей части предстаёт размышлением на аналогичную тему, поэтому обращение к Торо одновременно призывает чита теля к конструированию совместного с автором фрейма, в котором обнаружи ваются оба писателя. Фрейм, который разделяют Уилсон и Торо, касается ис ключительно природы и философии. Писатели не могут разделять фреймы про странственного и темпорального характера, в которых они имели бы возмож ность обмениваться письмами, отвечать на вопросы друг друга. Но именно в противоположное заставляет читателя верить автор письма. Для этого в произ ведении имеется определённый уровень интерпретации.
Ментальное пространство – концептуальная интеграция – в котором Уил сон имеет возможность писать письмо Торо, предстаёт важным для понимания того, что автор будет вести повествование по соответствующей тематике. Он будет говорить то, что стало бы интересным Торо, если бы тот был жив. В рам ках своего темпорального пространства XIX в. (ввод 1) Торо не мог ничего знать об Уилсоне. В рамках текущего темпорального пространства Уилсона (ввод 2) письма могут писаться только современникам. Но концептуальная ин теграция указанных пространств делает возможной эпистолярную коммуника цию между Уилсоном и Торо. В концептуально интегрированном пространстве «письмо» образ Г. Торо представлен двояким способом: как адресат мыслей Уилсона и как объект собственных мыслей, которые на протяжении всего письма Уилсон «обрамляет» собственной манерой повествования и рассужде ния. Таким образом, Г. Торо существует в тексте как живое сознание, а не как живой человек. При этом его образ полностью «укоренён» в объективном мире XIX в. Концептуальная интеграция моделируется в результате избранной авто ром письма проекции, которая задействует только необходимые аспекты ввода.
Потенциальность обмена мыслями между собеседниками – невозможная в од ном из вводов – непосредственно реализуется в возникающей в результате ин теграции структуре. Письмо как специфическая концептуальная интеграция представляет собой наиболее оптимальную форму коммуникации.
Ментальное пространство нетипичного текста в целом моделируется кон цептами писателя как адресанта текста и читателя как получателя этого текста.
Данные участники художественной коммуникации не взаимодействуют на личностном уровне, но вполне очевидно, что читатель предстаёт единственным адресатом текста автора. Следовательно, если пространство письма концепту ально интегрируется с пространством всей книги при имплицировании другого адресата (Торо), то имплицируемый адресат концептуально интегрируется с ак туальным адресатом (читателем), таким образом навязывая читателю две точки зрения – читателя как актуального читателя и самого Торо. Это также структу ра, возникающая в результате интеграции, когнитивная суть этой интеграции.
Второй абзац анализируемого нами письма вводит в процесс концептуальной интеграции ещё одно пространство. Это пространство пруда Уолден, на берегу которого жил и творил Торо. В данном пространстве два виртуальных собесед ника встречаются. Ср.: (8) “You brought me here. Our meeting could have just as well been a woodlot in Delaware, but here I am at the site of your cabin on the edge of Walden Pond” (E.O. Wilson. The Future of Life). Уилсон физически присутст вует в этом пространстве, идёт вслед за Торо, мысленно сочиняя письмо. Торо «населяет» это пространство, как это видит Уилсон через призму мыслей и вос поминаний, выраженных в эссе «Уолден, или Жизнь в лесу». В письме Уилсона пруд Уолден представляет собой концептуальную интеграцию физического пространства и его ментальной репрезентации.
Указываются характеристики развиваемой концептуальной интеграции, которые являются универсальными для любой интеграции. Во-первых, подроб нее остановимся на явлении избирательного проектирования. Например, лич ность Торо предстаёт основополагающим фактором того, что концептуальная интеграция актуализируется на фоне времени, в котором жил философ, и напи санных им произведений. Многие объекты ландшафта пруда и рассказываний Торо проектируются в концептуальную интеграцию (например, домик, мура вьи, грибы). При этом не упоминаются другие детали жизни философа или те мы эссе (например, тема социального неповиновения). Аналогичным образом фрейм письма также представлен частично: нет даты его написания, адреса или аллюзий на ожидание ответа. Уилсон отмечает, что он не слышит того, чтобы в небе пролетали самолёты, но слышит пение птиц и стрекотание насекомых, ко торое, возможно, слышал сам Торо. Проектируются только эти элементы фрей ма. Они играют первостепенную роль в моделируемом авторском смысле. Та ким образом, концептуальная интеграция представляет собой избирательную структуру.
В качестве художественного материала для исследования в диссертации также избираются нетипичные художественные тексты Джонатана Рабана, ко торые носят автобиографический характер. В частности, указывается, что де компрессия личности повествователя в рамках нетипичного художественного дискурса оказывается необходимой для того, чтобы представить две точки зре ния, закрепить их за двумя различными пространствами повествования. Яркие воспоминания об отце сопровождают рассказчика в путешествии, порождают серию последующих подвергнутых декомпрессии образов. Читатель наблюда ет, как навязчивая память рассказчика «отделяет» (подвергает декомпрессии) внешние характеристики отца, его взгляды от реального человека (умершего к настоящему моменту). Рассказчик ведёт повествование таким образом, что чи татель ощущает физическое присутствие в этом повествовании отца рассказчи ка. При этом последний персонаж репрезентируется как живой человек. Ср.: (9) “The resemblance was dizzying. Weeks would pass before I got used to the fact that my father had shipped himself abroad half the boats in the Alaskan fishing fleet. He was the elderly hand, probably the cook, called Pop by the younger crew…It was a strange career move for my father…” (J. Raban. Passage to Juneau). Приём кон цептуальной интеграции отличается в примере (9) утончённым характером.
Рассказчик поражён физическим сходством незнакомых ему людей с его отцом и одновременно «видит» своего отца в каждом проплывающем мимо судне.
При этом водные судна проплывают от рассказчика на удалённом расстоянии, что на уровне художественного повествования поддерживает иллюзию физиче ского сходства. В результате читатель воспринимает выразительный образ, по скольку все люди на проплывающих кораблях, «похожие», по мнению рассказ чика, на его отца, концептуально интегрируются в единый образ, поскольку каждый «является» отцом рассказчика.
Декомпрессия идентичности персонажа применяется к разнообразным си туациям. В частности, пример (10) интерпретируется как изменение читатель ского восприятия других персонажей. Ср.: (10) “There seemed, in fact, to be two of me. One fellow was crouched in recess, soberly recording the details of the qat session for his notebook;
the other was skittish and voluble. This second man was try ing to make a joke in Arabic…” (J. Raban. Arabia). В данном случае рассказчик описывает событие в Йемене, когда его пригласили попробовать слабый нарко тик (chewing qat), который ежедневно употребляется жителями этой страны.
Когда средство стало действовать, сознание рассказчика «расщепляется» на два уровня. С одной стороны, рассказчик ведёт здравое повествование, с другой стороны, он предстаёт участником некоторого социального события. В резуль тате данной ментальной декомпрессии рассказчику удаётся выразить особую точку зрения на происходящее. Под влияние наркотического средства рассказ чик перестаёт быть собой: он «извлекает» свою роль повествования из другого персонажа, также находящегося в наркотическом опьянении и пытающегося быть забавным для окружающих.
В рамках данной главы нашей диссертации мы рассматриваем случаи, ко гда в нетипичном художественном тексте идентичность людей и географиче ских пунктов определяется по-иному, посредством разнообразных комбинаций декомпрессии и концептуальной интеграции. Проанализированные нами при меры иллюстрируют тот факт, что наше понимание ситуации основывается на когнитивных структурах концептуальной интеграции, которые моделируются в целях достижения данного понимания. Фактически задействованные нами при меры из нетипичной современной художественной прозы выявили, что процес сы декомпрессии выполняют функцию маркирования начальной стадии кон цептуальной интеграции. Декомпрессия детерминирует саму возможность реа лизации концептуальной интеграции. В то время как концептуальная интегра ция рассматривается как естественный приём восприятия объективной дейст вительности, декомпрессия носит оригинальный характер для отдельно взятого субъекта восприятия, а поэтому порождает новое необычное восприятие знако мых – возможно, даже банальных – ситуаций. Установление новых ментальных пространств становится необходимым приёмом для введения и поддержания в тексте разных точек зрения. Один из персонажей (или сам рассказчик) выража ет иные взгляды на действительность, фокусирует когнитивное внимание чита телей на иных аспектах обсуждаемой в тексте проблемы, или восприятиях, осуществляемых разными наблюдателями одной и той же ситуации. Менталь ное пространство априорно является когнитивной структурой для читательско го понимания художественной ситуации, а поэтому оно предстаёт «средой оби тания» точки зрения (темпоральной, пространственной, эмоциональной, оце ночной и т.д.).
В современной художественной литературе приём декомпрессии катего рий пространства и времени используется авторами для построения не только отдельных фрагментов нетипичного повествования, но и целостного нетипич ного текста. Рассматривается конструктивная роль анализируемого приёма на конкретном художественном произведении. В качестве материала для анализа избирается роман Сола Беллоу «Равельштайн», который представляет собой скрытую форму воспоминаний рассказчика, ведущего нетипичное повествова ние от первого лица. Виртуальный мир романного повествования выявляет со бытия, которые в хронологическом плане не всегда между собой связаны и спонтанно ассоциируются в когнитивном сознании Чика, вспоминающего рас сказчика. При этом в повествовании Чика постоянно обнаруживаются «дейкти ческие шифты» к событиям, которые хронологически никак не соотносятся с теми событиями, о которые повествуется в данный момент. В результате ос новная линия романного повествования время от времени «отклоняется» от ос новной пространственно-временной координаты, однако когнитивное сознание рассказчика связывает воедино логически несоединимые актуализируемые со бытия, принадлежащие к разным пространственным и темпоральным измере ниям. Все воспоминания Чика фактически сосредоточиваются на личности Ра вельштайна, хотя в фокусе внимания рассказчика оказываются и его собствен ная персона, и другие персонажи: Розамунда, его настоящая жена Вела, его бывшая жена. В рамках читательского восприятия нетипичного текста личность Чика, рассказчика, оказывается доминирующим фокализующим пространст вом, выявляется из «Я», некогда испытавшего описываемые события, коммен тирующего их исходя из координат «здесь и сейчас». Читатель имеет дело с по вествованием, представляющим собой хаотический набор разнообразных про странственных и темпоральных характеристик.
Множественность пространственных и временных измерений формирует в тексте романа «расплывчатую решётку», которую читателю достаточно трудно воссоздать без опоры на «строительный материал» этих измерений (дейктиче ские средства, выражения референциального характера), которые обеспечивают основу для адекватной интерпретации повествования. Например, в начале третьей части романа повествующий рассказчик признаёт, что он сдержал обе щание, данное им Равельштайну, который: (11) “…died six years ago, just as the High Holidays were beginning” (S. Bellow. Ravelstein). Затем актуализированный факт (смерть Равельштайна) вызывает в памяти рассказчика другой факт, имевший место ещё раньше (момент смерти родителей рассказчика, когда он начинает размышлять о мемуарах, которые обещал написать). Странности ха рактера, которые, по мнению Чика, были присущи Равельштайну, становятся стимулом для размышлений рассказчика над собственными странностями.
Мысль о смерти как связующее звено воспоминаемых событий из прошлого «толкает» рассказчика к размышлениям о собственном уходе в небытие:
(12) “…in fact, I went through a rehearsal of my own death…” (S. Bellow.
Ravelstein). После этого темпоральные координаты повествования смещаются к временной точке, когда Розамунда и Чик только начинали думать о смерти Ра вельштайна.
Рассказчик, пишущий воспоминания «здесь и сейчас» (спустя шесть лет после смерти Равельштайна), признаёт, что он сдержал обещание, данное им ушедшему из жизни другу, что он почти закончил эти мемуары. Первичное (вводное) пространство повествования распадается на несколько подпро странств, поддерживающих исходную точку зрения рассказчика (в данном слу чае читатель не наблюдает «дейктического шифта»).
События, на которых в данный момент фокусируется повествование (смерть родителей рассказчика, странности характера Равельштайна), в свою очередь, формируют вводное пространство для другого события (беседы Чика и Розамунды), имевшего место многим раннее (до того, как сам рассказчик раз мышляет о собственном уходе из этого мира). В нетипичном повествовании на блюдается смещение фокуса читательского внимания к событиям, произошед шим раннее (размышлению Чика и Розамунды о смерти Равельштайна, просьбе Равельштайна написать воспоминания о нём), но которые моделируются как произошедшие два года спустя после смерти Равельштайна.
Таким образом, в когнитивном сознании рассказчика пережитые им неко гда события выстраиваются в особый – не поддающийся рациональной логике – порядок следования. На уровне нетипичного повествования факт очерёдности этих событий диктуется не хронологическим фактором, а их способностью ас социироваться друг с другом. Причём сам рассказчик наделяет повествуемые события этой способностью. События в акте мемуарного (автобиографическо го) повествования выстраиваются не в том логическом порядке, в котором они следовали в реальной действительности, а в ассоциативном вневременном сце плении друг с другом, которые рассказчик обнаруживает в своём когнитивном сознании в процессе вспоминания. Декомпрессия пространства и времени, об наруживаемая в художественном повествовании, выявляет субъективный ха рактер восприятия данных категорий рассказчиком, разрыв между «Я» повест вующим о событиях и «Я» некогда испытавшим эти события в реальности.
В Заключении обобщаются результаты проведённого исследования, на мечаются перспективы анализа феномена концептуальной интеграции как дей ственного механизма кодирования авторского смысла в современном художе ственном повествовании.
Интегрированное повествование представляется как имманентное содер жание ментальной деятельности рассказчика. В связи с этим читатель призван реконструировать концептуальную интеграцию в целях адекватной интерпре тации ментальной жизни субъекта повествования. Указанная априорная уста новка автора текста, как мы проиллюстрировали в процессе исследования, ве дёт к разнообразным читательским гипотезам относительно того, чем обеспо коен рассказчик, в каком эмоциональном состоянии он находится. Взаимоот ношения между рассказчиком и читателем предопределяют характер развития концептуальной интеграции в нетипичном тексте: от конструкта, обнаруживае мого в отдельном сознании, к конструкту, который уже является содержанием двух сознаний, т.е. одновременно реализуется в ментальной деятельности как рассказчика, так и читателя.
Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:
Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:
1. Иштоян, К.Г. Проблема выявления точки зрения персонажа и повество вателя в свете теории концептуальной интеграции [Электронный ресурс] / К.Г.
Иштоян // Гуманитарные и социальные науки. – 2011. – № 6. – http://hses online.ru/ (0,7 п.л.);
2. Иштоян, К.Г. Проблемы исследования текстовой динамики в аспекте когнитивной лингвистики [Текст] / К.Г. Иштоян // Известия ЮФУ. Филологи ческие науки. – Ростов-на-Дону, 2012. – № 1. – С.77-83 (0,8 п.л.);
3. Иштоян, К.Г. Декомпрессия категории темпоральности в рамках нети пичного художественного текста [Текст] / К.Г. Иштоян // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия «Филология и искусствоведение». – Майкоп: Изд-во АГУ, 2012. – Вып. 4. – С.174-180 (0,7 п.л.).
Другие научные публикации:
1. Иштоян, К.Г. Художественный дискурс: конструктивная роль концепту альной интеграции в выражении авторского смысла [Текст] / К.Г. Иштоян, М.В.
Ласкова // Иностранный язык в системе среднего и высшего образования: Ма териалы Международной научно-практической конференции 1-2 октября года. – Пенза;
Москва;
Решт: Научно-издательский центр «Социосфера», (0,6 п.л.);
2. Иштоян, К.Г. Модель концептуальной интеграции как способ обеспече ния связности художественного дискурса [Текст] / К.Г. Иштоян //Социально гуманитарный вестник Юга России. – Краснодар, 2011. – № 12. – С.149-160 (1, п.л.);
3. Иштоян, К.Г. Феномен декомпрессии категорий пространства и времени в современном художественном дискурсе [Текст] / К.Г. Иштоян, М.В. Ласкова // Язык. Дискурс. Текст: Матер. VI междунар. науч. конф. – Южный федераль ный университет. – Ростов н/Д.: Изд-во Академ Лит, 2012. – С.225-228 (0, п.л.);
4. Иштоян, К.Г. Проблемы исследования художественного дискурса в ас пекте постклассической нарратологии [Текст] / К.Г. Иштоян //Aktualne problemy nowoczesnych nauk: Materiay VIІI Midzynarodowej naukowi praktycznej konferencji (07-15 czerwca 2012 roku). – Przemyl: Nauka I studia, 2012. – Vol. 24. – S.54-61 (0,8 п.л.).