Концептуальные основания превенции геронтологического насилия в современном российском обществе
На правах рукописи
Пучков Павел Васильевич КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ ПРЕВЕНЦИИ ГЕРОНТОЛОГИЧЕСКОГО НАСИЛИЯ В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ Специальность 22.00.04 – Социальная структура, социальные институты и процессы
Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук
Саратов – 2009 Диссертация выполнена в ГОУ ВПО “Саратовский государственный технический университет”
Научный консультант: доктор социологических наук, профессор Елютина Марина Эдуардовна
Официальные оппоненты: доктор социологических наук, профессор Константинова Лариса Владимировна доктор социологических наук, профессор Шахматова Надежда Владимировна доктор социологических наук, профессор Щукина Нина Петровна
Ведущая организация: Волгоградский государственный университет
Защита состоится “1” октября 2009 года в 12 часов на заседании диссерта ционного совета Д 212.243.03 при ГОУ ВПО “Саратовский государственный технический университет” по адресу: 410054, г. Саратов, ул. Политехническая, 77, Саратовский государственный технический университет, корпус 1, ауд. 319.
С диссертацией можно ознакомиться в научно-технической библиотеке ГОУ ВПО “Саратовский государственный технический университет” Автореферат разослан и размещен на сайте СГТУ “ _ ” _ 2009 года.
Ученый секретарь диссертационного совета В.В. Печенкин
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования обусловлена интенсивным развитием процесса постарения современного российского общества, детерминирующего появление множества новых проблем в жизни старшего поколения и общества в целом. По данным Росстата, в Российской Федерации насчитывается более млн. человек старше трудоспособного возраста, составляющих пятую часть на селения страны. В период до 2016 года прогнозируется устойчивое увеличение численности пожилых людей (границей перехода в группу пожилых, согласно решению комитета экспертов ВОЗ, является возраст 60 лет) в возрастной струк туре населения страны. В настоящее время Россия переживает период радикаль ных преобразований всех сфер жизнедеятельности общества, негативные по следствия которых сказались на всех слоях населения и, в первую очередь, на самых уязвимых – представителях старшего поколения. Реальность современной жизни, насыщенной конфликтно-кризисными условиями и экстремальными си туациями, поставила вопрос об изучении приемлемых форм социального взаи модействия между пожилым поколением и обществом.
Кризис, начавшийся в середине 1980-х и захвативший девяностые годы вместе с крушением советской государственно-политической системы, затро нул все общественные институты. В ситуации резкого падения уровня жизни населения, роста безработицы, бедности, отставания заработной платы от цен потребительского рынка впервые в постсоветское время произошел резкий рост различного рода насильственных действий, в том числе и в отношении пожи лой части населения. В контекст научной и практической актуальности в усло виях современного кризиса попадает острая потребность в переоценке сущест вующего положения вещей в геронтологическом секторе социальной жизни и в более рельефном представлении социального статуса пожилого населения.
В связи с этим актуализируются исследования социальных различий, легитим ных практик взаимоотношений, новых конфликтов в геронтологическом секто ре. В нашей стране до середины 90-х годов XX столетия проблема насилия в отношении людей пожилого возраста практически не была представлена в на учном дискурсе. Это обусловлено тем, что данная тема долгое время считалась “бытовой” и “незначительной”. Кроме того, профессиональные интересы спе циалистов в области старения были сосредоточены главным образом на биоло гических и медицинских аспектах: механизмах старения, физиологических осо бенностях человеческого организма в пожилом возрасте, факторах долголетия и способах продления жизни. Пожилые рассматривались как маргинальная группа, им посвящались немногочисленные публикации. В научной литературе встречается и в наши дни описание старости как зоны своеобразного ослабле ния бытия. Важно отметить, что медицина играла в этом процессе ключевую роль, артикулируя отрицательные стороны старости как жизненного этапа.
В рамках медицинского дискурса старость предстала как болезнь, состояние риска, требующее постоянного медицинского контроля. В настоящее время те лесно ориентированное содержание старости осмысливается в категориях вла дения и господства, актуализируются проблемы заботы о здоровье тела, сохра нении его целостности и обеспечении его долголетия.
Отсутствие официального социологического и статистического учета жертв насилия среди лиц пожилого возраста затрудняет осмысление данной проблемы. Тем не менее исследования, проведенные в ряде западных стран, свидетельствуют, в частности, о том, что факты насилия по отношению к рас сматриваемой категории лиц имеют тенденцию роста. Как правило, ученые связывают в целом этот факт с увеличением доли пожилой части народонасе ления планеты в условиях демографического мирового кризиса.
Проблематика геронтологического насилия является комплексной и меж дисциплинарной и привлекает внимание специалистов разных областей знания:
социологов, философов, социальных психологов, медиков. Однако данная про блема относится к малоизученным вопросам в современной социологии, она до сих пор по-настоящему не вошла в обиход отечественной науки. Практически отсутствует объективная и достоверная информация о проявлениях геронтоло гического насилия. Соответственно актуализировано исследование источников и механизмов воспроизводства насилия в отношении представителей старшей возрастной группы, основных социально-демографических факторов, опреде ляющих риск их попадания в число жертв насилия, а также рефлексия опыта профилактики и противодействия геронтологическому насилию.
Степень разработанности проблемы связана с ростом интереса социоло гов к социальным проблемам лиц пожилого возраста. В связи с междисципли нарным характером указанной темы и ее спецификой необходимо выделить два основных направления научных исследований: работы, посвященные исследо ванию феномена насилия и инициирующих его факторов, и исследования соци альных аспектов жизнедеятельности представителей третьего возраста.
Важная роль в теоретическом анализе данного феномена принадлежит ис следовательским работам, рассматривающим проблему насилия в качестве гло бальной, анализирующим социально-политические источники основных разно видностей насилия (Й. Галтунг, Р. Дарендорф, К. Райт, А. Здравомыслов, Л. Ко зер, Ю. Растов), фокусирующим внимание на факторах, обусловливающих на сильственные действия (Э. Дюркгейм, Дж. Мид, Т. Парсонс, К. Поппер, М. Фу ко, И. Ильин, А. Швейцер).
Анализ насилия в сопряжении с темой власти представлен в работах М. Вебера, Ч. Миллса, Э. Тоффлера, А. Гусейнова, Р. Даля, Н. Лумана. Осмыс ление насилия в социально-экономическом контексте современного российско го общества осуществляется в работах В. Горынина, В. Денисова, Г. Киреева, Н. Китаева, И. Липатова, Г. Перервы. Значительный вклад в анализ механизмов воспроизводства насилия внесли Д. Беккер, П. Бергер и Т. Лукман, А. Шюц.
В отечественной социологии рефлексии подвергались различные формы наси лия: военное насилие (О. Бельков, Л. Бурганова, В. Витюк и С. Эфиров, Н. Головин, В. Ксенофонтов, А. Левинсон, И. Образцов, В. Серебрянников, А. Фролов);
терро ризм (И. Дементьев, Н. Лазарев, В. Лунеев, И. Морозов, О. Хлобустов, Р. Янов ский);
криминальные формы насилия (А. Баимбетов, Я. Гилинский, А. Ратинов);
семейное насилие (С. Абельцев, Л. Алексеева, В. Закирова, Т. Сидоренкова).
Глубокие традиции имеют научные исследования проблемы геронтологи ческого насилия за рубежом. Среди них можно отметить работы Д. Вандемеера, Р. Вульфа, М. Гудкина, Р. Вульфа и К. Пиллемера, М. Нолана, Р. Патона, Р. Ху бера и Ф. Неттинга, М. Сенгстока и Д. Лианга, С. Стейнметца, М. Стонза и Д. Питтмана, С. Томиты, Д. Шпрея и С. Маттеуса, К. Штейна, С. Филлипсона.
Концептуально важными для исследования являются работы, затрагиваю щие отдельные аспекты насилия: методологические основания исследования насилия, содержательный анализ ключевых понятий (Л. Буев, В. Бочаров, Д. Галтунг, В. Губин, А. Гусейнов, В. Денисов, Дмитриев, Ю. Емельянов, И. Ильин, Г. Козырев, А. Кугай, В. Проданов, А. Шлегаль);
различные виды на силия (О. Бессчетнова, О. Бойко, А. Гусейнов, И. Залысин, М. Писклакова, Т. Сидоренкова);
систематизация зарубежного и российского опыта исследова ния практик насилия в семье и систем превенции насильственных актов (Р. Берк, Г. Варгас, Х. Вильфинг, Э. Гондолф, Т. Забелина и Н. Шведова, Е. Ис раелян, Э. Карюхин, В. Кондрашов, О. Краснова, А. Лысова, Н. Машинская, Дж. Робертсон, Е. Сиротин, Д. Шестаков);
конструирование насилия посредст вом языка, средств массовой информации (А. Ахиезер, Н. Брушлинская, Д. Гал тунг, Л. Шестакова, С. Хассен).
Внимание ученых фокусируется главным образом на исследовании насилия в отношении женщин и детей (М. Адамушкина, Л. Ананиан, А. Антонов, С. Век ленко и А. Волкова, И. Горшкова и И. Шурыгина, Г. Карелова, Т. Клименкова, С. Кочеткова, Н. Малярова, Н. Новинская).
Специальных социологических исследований по вопросу геронтологиче ского насилия немного, в основном они фрагментарно представлены в русле анализа более общих направлений: практики социальной эксклюзии по возрас тному признаку (Ч. Гора, Ф. Бородкин, М. Вольф, И. Божидар, М. Елютина, И. Левченко, Д. Мохов, Н. Тихонова, Н. Чернина, Дж. Хобкарфт);
насилие в семье (Т. Вахмянина, В. Кондрашов);
проблема геронтологической стереотипи зации (Е. Альдахина, К. Виктор, В. Доброхлеб, М. Елютина, О. Краснова, Т. Смиронова, К. Томас, П. Томпсон, Н. Щукина, Э. Чеканова).
Полноценный анализ геронтологического насилия возможен на основе со временных работ в области социогеронтологии В. Альперовича, М. Елютиной, О. Красновой, Е. Молевича, Г. Парахонской, Т. Сухобской и Н. Божко, О. Тукум цева и О. Юсоповой, Е. Холостовой, Н. Щукиной, рассмотрения проекции кон цептуальных подходов на данную проблематику.
В последние годы интенсифицируются социогеронтологические исследова ния в плане как эмпирических, так и концептуальных поисков, расширяется ареал исследовательской проблематики: социальное неравенство в возрастном аспекте (М. Елютина, Э. Чеканова, Т. Черненко);
социально-экономические последствия постарения населения, затрагивающие сферу межпоколенных трансфертов (Л. Санкова, А. Смолькин, Н. Шахматова);
геронтологическая идентичность (М. Елютина, О. Краснова);
инфрасфера свободного времени представителей лю дей пожилого возраста, досуговые практики (О. Артемова, О. Белоконь, Е. Бред нева, В. Доброхлеб, Т. Козлова, Г. Колик, Н. Литвинова и А. Кузьмин, В. Патру шев, А. Попова, Л. Сухова);
социально-экономические, психологические, право вые, этические аспекты социальной политики в отношении пожилых людей (Н. Большакова, Э. Карюхин, И. Липский, Г. Миннигалеева, С. Максимова, Е. Хо лостова);
труд и профессиональная карьера в поздний период жизни, состояние перехода к статусу пенсионера по возрасту, статус работающих пенсионеров, осо бенности профессиональной подготовки и переподготовки пожилых (Н. Бексаева, Н. Большакова, Э. Карюхин, Т. Смирнова);
использование потенциала представи телей третьего возраста, социальных сетей в позднем возрасте, коммуникативно информационных ресурсов (Э. Чеканова, И. Трифонова, Н. Щукина).
Важными для авторского анализа оказались работы А. Дыскина и М. Сонина, А. Писарева, З. Саралиевой, С. Спасибенко, в которых обсуждаются экономиче ские, политические, правовые, демографические аспекты жизнедеятельности представителей людей пожилого возраста, труды представителей саратовской школы социальных геронтологов: М. Елютиной, Н. Гегедюш, Т. Смирновой, А. Смолькина, Т. Темаева, Э. Чекановой, Т. Черненко, акцентирующие широкий круг теоретических и практических проблем старшей возрастной группы – вопро сы карьеры в позднем возрасте, конкурентоспособности, дискриминации в сфере труда, вопросы образования, предпринимательства, реабилитации пожилых за ключенных, безопасности пожилого человека.
Тема исследования неразрывно связана с теориями стратификации, социаль ной дифференциацией, социальным неравенством, классическими идеями проис хождения и сущности социальных институтов и социального порядка М. Вебера, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, П. Сорокина, методологическими основаниями анали за институционализации социальной политики Т. Парсонса, Р. Дарендорфа, Н. Лумана. Особую методологическую ценность представляют работы А. Артю хова, В. Ильина, З. Саралиевой, Е. Смирновой, С. Ярошенко, в которых обсуж даются вопросы социальной стратификации и социального статуса различных групп населения. Методологический и теоретический контур анализа данной про блемы задают труды российских социологов Л. Беляевой, Е. Охотского, Ж. То щенко, В. Щербины, рассматривающие особенности социально-экономических трансформаций современного российского общества.
Проблемы социального обслуживания, реализации государственной соци альной политики, образовательные и превентивные программы, направленные на снятие различных напряженностей в жизни лиц пожилого возраста, индиви дуальная вариативность проектирования своей жизнедеятельности в позднем возрасте разрабатываются Л. Гусляковой, В. Жуковым, С. Максимовой.
Интересными представляются работы, посвященные динамике содержания межпоколенных взаимодействий в терминах “конфликт”, “кризис”, “разрыв” поколений (Ш. Айзенштадт, Г. Бахметова, М. Вдовина, М. Глотов, К. Лоренц, К. Мангейм, Г. Маркузе, С. Спасибенко, Л. Фойер, З. Фрейд, М. Пинженина, В. Чупров, Н. Шахматова);
теории “конфликта поколений” (Ж. Мандель, И. Кемпер, И. Кон, Х. Ортега-и-Гассет, связанная с проблемами межпоколен ной коммуникации (С. Чернецкая).
Сравнительный анализ работ отечественных и зарубежных авторов свиде тельствует о том, что конструирование эффективной системы превентивных дей ствий в отношении геронтологического насилия до сих пор затруднено в силу не разработанности соответствующего терминологического аппарата, концептуаль ных подходов. Отсутствуют работы, посвященные обоснованию интегрального взгляда на механизмы воспроизводства данного явления, наблюдается дефицит информации о различных формах проявления геронтологического насилия, о со циально-демографических характеристиках акторов геронтологического насилия.
Методологическую и теоретическую основу диссертации составляют фун даментальные теоретические положения объединительной парадигмы П. Бурдье, Э. Гидденса, П. Штомпки, позволяющие понять взаимообусловленность структур ных условий и социальных действий, предпринимаемых активными агентами.
В работе нашли отражение традиции исследования проблем насилия (Г. Гегель, Э. Дюркгейм, И. Ильин, Дж. Мид, Т. Парсонс, К. Поппер), теоретические положе ния теории аномии (Дж. Гвост, Э. Дюркгейм), социальной дезинтеграции, социаль ного неравенства (М. Вебер, Э. Гидденс, Т. Парсонс, К. Поппер), теоретические ос нования теории конфликта (Й. Галтунг, Р. Дарендорф, Г. Зиммель).
Исходные установки диссертационного исследования во многом формиро вались под влиянием социогеронтологических теорий, выполненных в контек сте структурализма, социального конструктивизма, феноменологического на правления, в научных традициях символического интеракционизма (Дж. Мак колла, Дж. Мид, Дж. Симонс, Т. Шибутани), гендерного подхода (У. Генри, А. Игли и В. Вуд, Э. Камминг, М. Рили, Л. Торнстам), современных социоге ронтологических подходов отечественных ученых (В. Альперович, М. Елюти на, Е. Молевич, Г. Парахонская, Н. Щукина).
На контекст диссертационной работы оказали влияние идеи отечественных и зарубежных ученых, разрабатывающих проблемы насилия в семье, которые мож но разделить на несколько групп в зависимости от рассматриваемой проблемати ки: влияние социальных изменений на трансформацию института семьи в общест ве (С. Голод, Т. Гурко, Ш. Шоисматуллоев);
тенденции изменения социального содержания института семьи (А. Антонов, А. Винокурова, А. Вишневский, В. Медков, А. Синельников);
исследование адаптационных практик семьи, кон фликтов, их превенции (М. Вдовина, И. Горшкова, А. Ершов, М. Кукушкин, И. Шурыгина).
Микросоциологическая парадигма символического интеракционизма (Дж. Мид), сфокусированная на социальных взаимодействиях в конкретных си туациях, является важной при исследовании внутрисемейных межпоколенче ских практик взаимодействия. В работе нашли отражение идеи историко культурного направления исследования межпоколенных взаимоотношений (С. Спасибенко, А. Толстых), комплексного подхода к процессу старения и ак тивизации старости (Б. Ананьев, М. Елютина).
Автор опирается на труды саратовских ученых, исследующих проблемы на силия и его предупреждения, а также социальной работы с проблемными семь ями: Е. Антоновой, О. Башкатова, О.Бойко, П. Романова, Е. Ярской-Смирновой.
Операционализация основных понятий и процедура эмпирического иссле дования разрабатывались в соответствии с принципами социологического ис следования, представленными в работах Г. Батыгина, И. Девятко, В. Ядова.
Цель исследования заключается в конструировании концептуальной модели геронтологического насилия и разработки на ее основе социальных стратегий превенции.
Для реализации поставленной цели сформулированы следующие задачи:
– разработать понятийный аппарат исследования посредством социологи ческих процедур интерпретации и операционализации;
– выявить продуктивные теоретико-методологические подходы к осмыс лению геронтологического насилия;
– эксплицировать вариативность возрастного порядка в различных социо культурных контекстах;
– разработать авторскую типологию геронтологического насилия;
– выделить факторы, обусловливающие внутрисемейное насилие в отно шении пожилого человека;
– представить социальные портреты насильника и его жертвы;
– эксплицировать поле проблем, связанных с пролонгированной ситуацией предоставления помощи пожилому человеку в контексте внутрисемейных взаи модействий;
– осуществить сравнительный анализ зарубежного и отечественного опыта в сфере предупреждения геронтологического насилия;
– осуществить социологическую презентацию направлений превенции ге ронтологического насилия на современном этапе развития российского общества.
Объект исследования – геронтологическое насилие как явление социаль ной жизни.
Предметом исследования являются механизм воспроизводства, виды и формы проявления геронтологического насилия в условиях качественной трансформации современного российского общества.
Основная гипотеза исследования. На данный момент превентивные ме ры в отношении геронтологического насилия в условиях отсутствия теоретиче ской объяснительной модели носят фрагментарный, противоречивый характер, поэтому для систематизации направлений превенции геронтологического наси лия необходимо концептуальное обоснование и определение причин, условий, механизмов воспроизводства данного социального явления.
Эмпирическую базу диссертационного исследования составляют законода тельные и нормативные акты федеральных и региональных органов власти (Кон ституция Российской Федерации, Федеральный закон от 2 августа 1995 г. № 122 ФЗ “О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов”, По становление Министерства труда и социального развития Российской Федерации № 36 от 08.07. 97 “Об утверждении примерного положения о Центре социально го обслуживания граждан пожилого возраста и инвалидов”, Уголовный кодекс РФ, Закон “О профилактике правонарушений в Саратовской области”), а также международно-правовые акты (Копенгагенская декларация о социальном разви тии, Пекинская Декларация, Европейская социальная хартия, Европейская кон венция о защите прав и основных свобод человека, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Модельное законодательство о насилии в семье, Всеобщая декларации прав человека, Принципы ООН в отно шении пожилых людей). В ходе исследования проведен вторичный анализ дан ных статистики и результатов исследований: “Национальный доклад о геронто логическом насилии в Испании”, 2008, N=2401;
“Национальный центр социологи ческих исследований в Великобритании: исследование геронтологического наси лия”, 2007, N=2100;
О. Тевлюкова “Насилие как феномен социальной организа ции: опыт теоретико-методологического анализа”, 2005, N=420;
Н. Болдмаа “Со циально-историческая обусловленность повседневного насилия в семье (на при мерах российских и монгольских семей”, 2004, N=150).
Авторская эмпирическая база представлена:
• данными анкетного опроса людей пожилого возраста, который проводился на базе Центров социального обслуживания населения (ЦСОН) Саратовской области в два этапа. На первом этапе в качестве критериев целевой выборки выполнялся 10% отбор из 48 ЦСОН по территориальному признаку, на втором этапе проводился 100% сплошной опрос лиц пожилого возраста от 60 лет и старше, находящихся на обслуживании в пяти ЦСОН и имеющих ограниченные способности к самообслуживанию. Объем выборки составил N=3718 человек, что обеспечило высокую точность и репрезентативность полученных результатов.
Статистическая обработка полученных эмпирических данных осуществлялась с использованием пакета программ SPSS for Windows (2005-2008);
• данными глубинного интервью социальных работников ЦСОН г. Саратова и г. Маркса (N=27 человек), с целью выявления узлов внутрисемейной напряженности (2005-2008);
• данными контент-анализа четырех наименований высокорейтинговой периодики с пошаговой выборкой: региональных – “Саратовские вести”, “Саратовский Арбат” и федеральных газет – “Комсомольская правда”, “Труд”.
Всего проанализировано 8080 выпусков и 356 релевантных цели исследования проблемно-аналитических публикаций за десятилетний период – с 1998 по год. Единицей анализа в исследовании выступали элементы содержания, служащие индикатором проблематики геронтологического насилия, единицами счета были выбраны частота появления и интенсивность высказывания.
Научная новизна исследования состоит в следующем:
• в авторской интерпретации проанализированы и систематизированы основ ные подходы к изучению геронтологического насилия в зарубежных и отечест венных исследованиях, по-новому осуществлена их критическая рефлексия и предложена интегративная объяснительная модель геронтологического насилия;
• проведен анализ содержания понятия “геронтологическое насилие”, дано его авторское операциональное определение;
• получена новая социологическая информация о влиянии различных факто ров внутрисемейного взаимодействия на геронтологическое насилие, о механизме демпфирования последствия проявления геронтологического насилия;
• разработана авторская типология геронтологического насилия, позволяю щая конкретизировать превентивные меры;
• произведены с авторских позиций социально-историческая реконструкция геронтологического насилия, дана авторская интерпретация социальных перспек тив позднего возраста в контексте “возрастного порядка”, различной выраженно сти социального контраста между возрастными группами, осуществлено субстан циальное сравнение разных моделей отношения к пожилым людям;
• осуществлен с авторских позиций анализ ситуации пролонгированного пре доставления помощи пожилому человеку, выявлены ресурсосберегающие практи ки в контексте внутрисемейного взаимодействия;
• впервые проанализирован зарубежный и отечественный опыт в сфере предупреждения геронтологического насилия, выделены инвариантные содер жательные компоненты системы превентивных действий;
• получена новая эмпирическая информация, благодаря которой в научный оборот включаются данные, позволяющие описать социальные портреты обид чика и его жертвы;
• предложены основные траектории превенции геронтологического насилия, адекватные текущему моменту, раскрыта социальная значимость каждой из них;
• разработаны практические рекомендации по превенции геронтологического насилия, адресованные семьям, предоставляющим пролонгированную помощь пожилому человеку, с учетом российской специфики, что отличает диссертацион ное исследование от зарубежных и отечественных научных исследований.
В результате проведенного исследования разработаны следующие поло жения, которые выносятся на защиту:
1. Насилие проявляется как на мезо- и микроуровнях, включая отношения в семье, так и на макроуровне в формате внутренней и внешней политики государ ства. Применение насилия имеет серьезные разрушительные последствия, вплоть до физического уничтожения объекта. Содержание понятия “геронтоло гическое насилие” включает два аспекта: 1) насилие в отношении пожилых лю дей и 2) насилие со стороны пожилых людей. Фокусирование внимания на пер вом аспекте позволяет определить геронтологическое насилие как противоправ ное действие и действие, расходящееся с общепринятыми социокультурными нормами, социальными образцами поведения в отношении пожилых людей, ре зультатом которых является нанесение им физического, экономического, психо логического вреда, ограничивающего пожилых людей в выборе и возможностях приемлемого уровня жизни.
2. Различные социогеронтологические конструкты, выполненные в контексте структурализма, социального конструктивизма, феноменологического, гендерного подхода, позволяют поместить геронтологическое насилие в различные смысло вые пространства: а) пространство аномалии;
б) пространство зависимости;
в) пространство разъединения;
г) пространство стигматизации;
д) пространство гендерных различий;
е) пространство модернизации. Интегративное объяснение феномена геронтологического насилия возможно посредством объединительной парадигмы П. Бурдье, Э. Гидденса, П. Штомпки, позволяющей выделить как пря мое насилие, заключающееся в непосредственном преднамеренном применении физической силы или власти в отношении пожилого человека, имеющее принуди тельный характер, так и структурное насилие, связанное с созданием определен ных условий (структуры), ущемляющих потребности и интересы пожилых людей.
3. Вариативность моделей отношения к пожилым людям определяется сло жившимися культурными и экономическими традициями, религиозными воззре ниями: преданность и сыновняя почтительность (старики пользуются уважением как наиболее богатые личным опытом люди, посредники между живыми и умершими и мастера церемоний), геронтицид (уничтожение беспомощных ста риков как бесполезных потребителей скудных средств для существования), пар рицид (умерщвление родителей, убийство ближайших пожилых родственников), геронтократия, обесценивание старости, инфантилизация и чрезмерная защита, когда под видом любви лишают пожилых людей возможности принимать важ ные для семьи решения и автономизируют их жизнь. Субстанциональное срав нение разных моделей отношения к пожилым людям предполагает не только со поставление различных форм, но и анализ их наполнения, что предоставляет возможность лучшего понимания динамики межпоколенных взаимодействий.
4. Социологическая рефлексия различных вариантов типологии насилия фик сирует наличие определенных оснований: по форме проявления – латентные и демонстративные;
по частоте проявления (случайные и устойчивые);
по типу на рушения норм (мораль, право, традиции, этикет);
по субъектам – родственники, соседи, посторонние, представители сферы обслуживания;
по разряду условий проживания – отдельно проживающие или живущие в семье. По характеру воз действия в структуре внутрисемейного взаимодействия насилие типологизирова но на физическое (13,6%), эмоционально-психологическое (46,6%), финансово экономическое (20,7%), сексуальное насилие (0,05%), злоупотребление медика ментозными средствами (0,02%), отсутствие ухода или пренебрежительное отно шение к лицам пожилого возраста, оттеснение их от ресурсов (19,1%).
5. Возникновение геронтологического насилия в семье связано с синерге тическим эффектом, характеризующим увеличение многофакторных причин, провоцирующих насилие: 1) закрытость проблемы геронтологического насилия перед обществом;
2) патриархально-авторитарные гендерные стереотипы (мужчины традиционно воспринимаются, прежде всего, как обязанные содер жать семью, следовательно, их насильственные действия в отношении других членов семьи входят в число дозволенных;
3) лояльность к насильственным действиям по отношению к лицам пожилого возраста, когда насильственные действия в отношении пожилых людей не рассматриваются как преступление;
4) наличие различных мифов, укоренившихся в общественном сознании, кото рые “оправдывают” применение насилия (миф о старческом слабоумии, миф о недопустимости выносить “сор из избы”, миф об обязательной пролонгирован ной помощи со стороны родителей, миф об отсутствии разнообразных потреб ностей в пожилом возрасте, сведение их к витальным потребностям);
5) мате риальная зависимость пожилых людей как от государства, так и от членов се мьи или, наоборот, вследствие чего обостряются жилищные и финансовые про блемы;
6) алкогольная и наркотическая зависимости, в результате которых происходит геронтологическое насилие;
7) статус пожилого человека, не имеющего достаточных финансовых и материальных средств, выброшенного из социетального образа жизни;
8) нарушение межпоколенной трансляции норм, ценностей и представлений о жизни;
9) низкий социальный статус профессий, ориентированных на оказание услуг пожилым людям, их дефицит и низкое ка чество;
10) наличие физических, психических, моральных осложнений во время обслуживания пожилых людей;
11) транзитные социально-психологические феномены: семейная тайна, идеологическая траектория, зависть, стыд.
6. Одним из основных источников геронтологического насилия выступают практики ухода за пожилым человеком, когда речь идет о длительном экспонен циальном процессе оказания помощи. Практики ухода предполагают определен ный настрой участников взаимодействия, преодоления внешних предубеждений, внутренних установок, признание суверенитета личности в частной жизни, осоз нание границ дозволенного. Нередко практики взаимодействия лицом к лицу представляют собой контекст для проявлений негативного опыта. Проникнове ние в скрытые стороны жизни, интенсивный контакт могут вызывать дезоргани зацию поведения участников взаимодействия, стрессовые состояния, взрывные эффекты. В таких условиях актуализируются задачи концентрации внимания на взаимных интересах, на использовании определенных ресурсосберегающих практик. Это позволит противостоять силам, создающим порочный круг, в кото ром потери одного участника ситуации предоставления помощи не отражают “приобретения” другого, а являются причиной дальнейших потерь первого.
7. В качестве жертв геронтологического насилия выступают люди старше 70 лет. Среди них доминируют пожилые женщины, проживающие как в се мейных условиях, так и одинокие, имеющие ослабленное здоровье, требующие медицинского ухода, помощи и поддержки в ежедневных бытовых делах (66,9%). Им присущи многочисленные эмоционально-психологические про блемы в общении с другими людьми, они испытывают трудности с самозащи той, умением отстоять себя, с определением своих личностных границ, ролевых установок. Социальный портрет обидчика включает следующие характеристи ки: доминируют лица со средним образованием;
обидчиками выступают чаще всего ближайшие родственники, соседи, большей частью злоупотребляющие алкоголем и наркотическими средствами. Во многих случаях обидчик матери ально зависим от своей жертвы, нередко не имеет работы или вообще не хочет работать. Насильники оказались занятыми в различных сферах труда, имеют длительные неприязненные отношения, переходящие в трудноразрешаемые конфликтные ситуации в ходе совместной жизни с жертвой геронтологического насилия. В качестве мотивов геронтологического насилия могут выступать сле дующие: отсутствие денежных средств, решение жилищного вопроса, парази тический образ жизни, злоупотребление алкоголем, наркотическими средства ми;
наличие различного рода психических отклонений.
8. В настоящее время многие страны уже создали либо создают вариатив ные модели превенции геронтологического насилия на правительственном, ис следовательском и общественном уровнях. Зарубежный опыт превенции герон тологического насилия фиксирует векторизированную систему превентивных действий: развитие законодательной базы;
становление новых типов организа ций;
развитие нового типа профессиональной деятельности;
новых стратегий.
Инвариантами деятельности в области превенции геронтологического насилия выступают следующие моменты: привлечение внимания широкой обществен ности к данной проблеме, разработка мер, программ и услуг, организация науч ных исследований, обеспечение образовательной деятельности и тренингов, направленных на предупреждение геронтологического насилия.
9. В качестве основных направлений превенции геронтологического насилия, адекватных текущему моменту, помимо обеспечения достойного уровня жизни представителям геронтологической группы, включающего не только материаль ное обеспечение на уровне стандартов современного развития, но и возможности развития человека, реализацию в различных сферах жизнедеятельности, выступа ют следующие: социально-правовое направление, связанное с разработкой зако нодательно-правовой базы;
просветительско-информационное направление нахо дит отражение в распространении информации о геронтологическом насилии по средством создания веб-сайтов, справочников, проведения рекламных компаний, создания образовательных программ, подготовки и обучения специалистов, ак туализации данной тематики в учебных заведениях в рамках существующих кур сов и дисциплин;
консультационно-реабилитационное направление включает во просы, касающиеся предоставления квалифицированной медицинской, финансо вой, социальной помощи;
модернизации института супервизорства;
поддержки перемещенного населения, особенно пожилых беженцев. Эффективная превенция геронтологического насилия базируется на объединении ресурсов всех секторов общества в сочетании их с возможностями средств массовой информации.
10. Конститутивным признаком предупредительных действий в отношении геронтологического насилия является их адресованность. Одним из значимых адресатов по результатам авторского исследования выступают семьи, предос тавляющие пролонгированный уход за пожилым человеком. Учет апперцеп тивного фона ситуации геронтологического насилия в данном случае позволяет конкретизировать превентивные меры и представить их в качестве следующих положений: во-первых, создание необходимой правовой базы, стимулирующей деятельность членов семьи в направлении помощи и поддержки пожилого че ловека;
во-вторых, разработка и реализация определенных преференций для семей, оказывающих помощь пожилым людям (создание схем сохранения ра бочего места, предоставление оплаченного отпуска одному из членов семьи, льготное кредитование);
в-третьих, предоставление инновационных геронто технологий (практики сохранения здоровья, оптимизации лекарственной тера пии для пожилых людей с сочетанной патологией, разъяснение по эффективно сти и побочным действиям лекарственных средств, профилактические меро приятия по неотложным состояниям);
в-четвертых, социально-психологические консультации с целью снятия нервно-психологического напряжения;
в-пятых, обучающие программы для лиц, предоставляющих уход;
повышение квалифи кации уровня персонала, вовлеченного в геронтологический уход.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Проведенное исследование открывает новое геронтологическое направле ние в социологии предупреждения насилия, расширяя перспективу социологи ческого анализа социальных проблем представителей третьего возраста.
В практической сфере результаты исследования приобретают статус методоло гических принципов объяснения причин, факторов, механизмов воспроизводст ва социального насилия. Положения диссертации способствуют обоснованию способов построения интегративной системы превенции социального насилия в современном российском обществе, позволяют осуществить критический, сба лансированный анализ состояния геронтологического сектора, инициируют принятие мер по формированию социального согласия, идеологии толерантно сти и ненасилия, создание правового государства и гражданского общества, свободного от насилия.
Содержащиеся в работе теоретические положения и практические реко мендации могут быть использованы для совершенствования образовательных программ в области социологии, социальной геронтологии, девиантологии, со циальной антропологии, социальной политики, социальной работы, предостав ляя новые возможности разработки, методологической рефлексии и углубления содержания учебных курсов.
Материалы проведенного исследования могут применяться с целью совер шенствования образовательных программ в области социологии, социальной по литики, социальной работы, предоставляя новые возможности разработки, мето дологической рефлексии и углубления содержания учебных курсов. Научные ре зультаты, полученные автором, привлекаются при изучении социологии, соци альной работы, социальной педагогики студентами социологического факульте та Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского.
Достоверность и обоснованность результатов исследования определя ются доказательностью и непротиворечивостью теоретических положений, со гласованностью теоретических и эмпирических социологических методов, кор ректным выбором способов интерпретации полученных эмпирических данных, сочетанием качественной и количественной стратегии исследования и вторич ного анализа данных исследований социальных процессов в современном обра зовательном пространстве. Результаты исследований автора и основные выво ды сопоставлены с известными исследовательскими данными зарубежных и отечественных ученых по проблемам геронтологического насилия.
Апробация работы. Замысел работы, ее промежуточные итоги и конеч ные результаты исследования обсуждались на кафедре социологии Саратовско го государственного технического университета (СГТУ). Основные положения диссертационного исследования отражены в материалах докладов и выступле ниях на научных конференциях: международных: III Всероссийском социоло гическом конгрессе (Москва, 2008), VI Европейском Конгрессе Международ ной ассоциации геронтологии и гериатрии (Санкт-Петербург, 2007), “Социаль ное расслоение, власть и гражданское общество в современной России” (Сара тов, 2004), и региональных: “Некоторые проблемы социально-политического развития современного российского общества” (Саратов, 2009), “Коммуника ция в современной парадигме социального и гуманитарного знания” (Москва, 2008), “Социальная политика на региональном уровне: взаимодействие власти и общественности” (Саратов, 2008), “Информационное поле современной Рос сии: практики и эффекты” (Казань, 2006), “Социологические методы в совре менной исследовательской практике” (Москва, 2006), “Реформирование высше го образования в России на современном этапе” (Саратов, 2004), “Современные коммуникативные практики” (Саратов, 2004), “Пожилой человек. Качество жизни” (Саратов, 2004), “Современное российское общество. Власть эксперти зы” (Саратов, 2003), “Современные проблемы и тенденции развития коммерции в регионе” (Саратов, 2002), “Региональная торговля и подготовка коммерсан тов: история и современность” (Саратов, 2001).
Основные положения диссертационного исследования отражены в 48 пуб ликациях автора общим объемом 43,3 п.л., в том числе 11 статьях в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.
Структура работы. Данная работа состоит из введения, четырех глав, за ключения, списка использованной литературы и приложений.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается выбор темы и ее актуальность, анализирует ся степень разработанности проблемы, формулируются цель и задачи исследо вания, определяются его предмет и объект, излагаются теоретико методологические основания диссертации и обозначается его эмпирическая ба за, раскрываются научная новизна и практическая значимость работы.
Первая глава “Теоретико-методологические основания изучения геронто логического насилия” состоит из двух параграфов и посвящена анализу основ ных теоретических подходов и моделей объяснения геронтологического наси лия, выявлению их эвристических возможностей.
В первом параграфе “Характеристика исходных категорий исследования” определяется понятийный тезаурус концептуальных конструктов социологиче ского анализа изучаемой проблемы, анализируется генезис концептуализации данного феномена, формируется категориальный аппарат диссертационного исследования.
“Старость как проблема” возникла в России во второй половине ХХ века.
Основным фактором ее возникновения явилось демографическое старение. Дру гим фактором, обусловившим появление социальной проблемы старости, стал крах системы социальной защиты пожилых людей доиндустриального общества вследствие изменений, произошедших в институте семьи. В качестве новой сис темы экономической поддержки стариков сформировался институт пенсионного обеспечения. В нашей стране пенсионное обеспечение было введено в 1956 году.
Радикальные преобразования всех сфер жизнедеятельности в нашей стране рель ефно продемонстрировали уязвимость пенсионного обеспечения. По уровню своего материального положения пожилые люди в России оказались в категории бедных. Социальная диагностика геронтологической группы фиксирует ее пред ставителей как материально необеспеченных, немощных, невостребованных, в отношении которых нередко применяется насилие.
Для авторского социологического концептуального ряда базовым выступа ет понятие “насилие”. Данное понятие стало одним из наиболее употребляемых в общественных науках и повседневной жизни. Насилие представляет собой серьезную социальную проблему, которая является как отражением тяжелого социально-экономического положения населения в России, так и следствием кризиса института семьи и деградации духовности. Какого-либо универсально го его определения не существует. Имеется большое число общих научно методических и специфических дисциплинарных подходов к определению дан ного понятия, в частности формально-юридический, философский, историче ский, политологический. При этом за основу берется какой-либо один крите рий. Как показано в работе, социологическое определение насилия шире, оно не концентрируется только на одном признаке. С понятием насилия связывают ся следующие темы: отношения господства и подчинения, определенный модус властных отношений (в зарубежной социологии – Платон, Ф. Ницше, М. Вебер, М. Фуко;
в отечественной – В. Ледяев, А. Здравомыслов, Г. Гаджиев);
диалек тика нормы и патологии;
характеристика социального действия с точки зрения необратимых изменений, моральных качеств, соотносимых с носителями цен ностей и добра и зла (Х. Грахэм и Т. Гурр, П. Матвеев). В качестве оппозиции насилию ненасилие выступает как культурная норма, этический принцип и мо ральная ценность. Автор отмечает, что в контексте эпистемологии этики нена силия актуализируется проблема толерантности, акцентирующая внимание не столько на социальных предпочтениях, выборах, ориентациях, сколько на их согласованности (А. Гжегорчик, В. Шалин, В. Ярская). Вслед за Ж. Бодрийяром автор указывает и на другой подход, фиксирующий реверсивность добра и зла;
анализ насилия в этом случае свободен от власти ценности, находится вне сфе ры морали, следовательно, не предполагает борьбу и искоренение, “его нужно переигрывать”.
При всем многообразии определений (А. Гусейнов, В. Даль, С. Ожегов, В. Гоч, З. Бауман, А. Гжегорчик, Ф. Джавадов, Л. Сердюк, В. Иванова) автор вы деляет инвариантные содержательные характеристики: насилие носит проявлен ный в поведении открытый характер, наличие целеполагания выступает необхо димым атрибутом насилия, насилие – принуждение кого-либо к чему-либо, воз действие некоего субъекта на объект, совершающееся вопреки его воле, насилие может иметь физическую и моральную формы.
Автор показывает, что как носители насильственных действий, так и объ екты, на которые проецируются эти действия, рекрутируются из всех слоев об щества. Насилие проявляется как на мезо- и микроуровнях, включая отношения в семье, так и на макроуровне в формате внутренней и внешней политики госу дарства. Применение насилия имеет серьезные разрушительные последствия, вплоть до физического уничтожения объекта.
В работе отмечается тот факт, что представители социальных наук обратили внимание на феномен геронтологического насилия в начале 1980-х годов ХХ ве ка. Его осмысление началось в русле девиантологии, а также в связи с изучением маргинальных групп в обществе в контексте прав человека. В англоязычной со циологической литературе используется понятие “elderly abuse”. В русском язы ке не существует синонима, отражающего всю полноту этого термина. По мне нию диссертанта, понятие “elderly abuse” тесно связано как по семантике, так и по содержательному наполнению с понятием “геронтологическое насилие”.
Автор обосновывает использование понятия “геронтологическое насилие”, в котором выделяет два аспекта: 1) насилие в отношении пожилых людей и 2) насилие со стороны пожилых людей. Фокусирование внимания на первом аспекте позволяет, по мнению автора, конкретизировать содержательное на полнение понятия “геронтологическое насилие” следующими положениями:
прямое насилие, заключающееся в непосредственном преднамеренном приме нении физической силы или власти в отношении пожилого человека, имеющее принудительный характер, и структурное насилие, связанное с созданием опре деленных условий (структуры), ущемляющих потребности и интересы пожи лых людей. Как полагает автор диссертации, геронтологическое насилие есть противоправное действие и действие, расходящееся с общепринятыми социо культурными нормами, социальными образцами поведения в отношении пожи лых людей, результатом которых является нанесение им физического, эконо мического, психологического вреда, ограничивающего пожилых людей в выбо ре и возможностях приемлемого уровня жизни. Этот вид насилия может на блюдаться как в домашних условиях (domestic elderly abuse setting), так и в ус ловиях проживания пожилых людей в медицинских и социально-медицинских лечебных учреждениях (institutional elderly abuse).
Во втором параграфе “Анализ подходов к изучению геронтологического на силия в западной и отечественной научной традиции” автор представляет анали тический обзор теоретических оснований диссертационного исследования – со циогеронтологических концепций и раскрывает их методологические возможно сти применительно к теме исследования. Как показано в работе, различные социо геронтологические конструкты, выполненные в контексте структурализма, соци ального конструктивизма, феноменологического направления, в научных тради циях символического интеракционизма, гендерного подхода позволяют поместить геронтологическое насилие в различные смысловые пространства: а) пространст во аномалии;
б) пространство зависимости;
в) пространство разъединения;
г) про странство стигматизации;
д) пространство гендерных различий;
е) пространство модернизации.
Как показано в работе, социогеронтологические теории пытаются осмыс лить социальный статус людей пожилого возраста, место, занимаемое ими в социальной структуре общества, взаимоотношения с другими возрастными ко гортами, включают эвристические проекции на рассматриваемую тему. Теория зависимости (М. Блекнер) резюмирует зависимость в качестве постоянного, причем не патологического, а нормального состояния пожилых. Теория разъе динения (Э. Камин и У. Генри), базирующаяся на анализе изменений организа ционной структуры социальной жизни, дает возможность рассмотреть источ ники насилия в сворачивании социальных связей и коммуникаций, в сложно стях адаптации к статусу пенсионера. Теория наименования концентрирует внимание на проблеме геронтологической стереотипизации, номинировании представителей старшего поколения как зависимых от внешних условий, бес полезных, маргинальных, утративших прежние способности, уверенность в се бе и чувство социальной и психологической независимости. Гендерный подход (Э. Камминг, У. Генри, М. Рили, Л. Торнстам, К. Хольмберг) фиксирует рас пределение властных отношений в семье и обществе. Теория модернизации старости позволяет представить современное общество как неоднородное по своему составу, в нем можно наблюдать множество групп с различным уровнем модернизации культуры. В процессе модернизации усвоенная в детстве культу ра перестает соответствовать новым условиям, что обусловливает весьма низ кую адаптивность старшего поколения. В этом случае могут возникать кон фликты как между регуляторами человеческого поведения, так и между поко лениями (когортами), социализированными в разных условиях. Концепция ин тегрированной старости (М. Елютина, З. Саралиева, Н. Щукина) позволяет вый ти за рамки медикалистского понимания проблем старости и рассмотреть в ней общегуманитарную проблему равенства прав и возможностей, равного досто инства индивидов, независимо от их возраста и пола. Данная концепция акце тирует внимание на смысловом изменении феномена выхода на пенсию, кото рый не означает переход от активной работы к постоянному отдыху, а состоит в конструировании гармоничного дисплея времени и сил, возможности и необ ходимости включения представителей третьего возраста во все сферы соци альной жизни – трудовую деятельность, политическое участие, образование, пенсионное обеспечение, культуру в целом в стареющем обществе. Речь идет и об активизации ресурсов с целью изменения отношений, процессов и институ тов социального, в том числе возрастного неравенства.
Содержательный водораздел указанных подходов проходит по оси атрибу ции старости. Старость может быть рассмотрена как досадный случай меди цинской патологии, отличной от “нормы”, допускающий использование самых радикальных способов, вплоть до применения физической силы. Альтернатив ный подход – старость как потенциальный этап взросления имеет как позитив ные, так и негативные характеристики, и в этом смысле ничем не отличается от предыдущих этапов жизненного пути человека. Насилие в любой форме в дан ном контексте выступает как девиантная модель поведения в отношении пред ставителей старшего поколения.
Автор отмечает, что в развитии второго подхода намечаются лишь первые шаги, которые конкретизируются следующими направлениями исследования.
1. Различные проявления возрастного неравенства. 2. Практики интеграции представителей третьего возраста в различные сферы социальной жизни. 3. Ис следования возрастного аспекта занятости, системы трудовых отношений и со циального обслуживания представителей третьего возраста.
Анализ теоретических конструктов применительно к теме исследования ав тор дополняет рефлексией подходов и уровней в объяснении движущих сил и факторов поведения индивида – индивидуальных (личностных) или ситуацион ных: ситуационная теория (Р. Дуглас, С. Ноэл и Т. Хикки);
теория социального научения (А. Бандура);
теория социального обмена (Г. Хоманс);
теория привя занности к родителям (Дж. Боулби);
теория аверсивности (Р. Бэрон и Д. Ричард сон);
теория, рассматривающая жертву и агрессора (преступника) как части трансакционного паттерна (У. Шнайдер);
виктимологическая теория (У. Шнай дер), теория символического интеракционизма (Дж. Макколл, Дж. Мид, Дж. Си монс, Т. Шибутани).
В одном случае в качестве основной причины насильственных действий признаются личностные диспозиции, в другом – воздействие ситуации, в треть ем – попытка объединить два источника объяснений – и личностных, и ситуа ционных факторов, наконец, еще одна модель, учитывающая социокультурные различия в возможностях осуществления деятельности.
Интегративное объяснение феномена геронтологического насилия осуще ствляется автором на основе объединительной парадигмы П. Бурдье, Э. Гид денса, П. Штомпки, позволяющей рассмотреть данный феномен на всех срезах социального бытия, учитывать взаимосвязь факторов и субъективных явлений, представить его и как форму общественных отношений, форму принуждения, и как определенные условия (структуры), ущемляющие потребности и интересы пожилых людей.
Вторая глава “Социально-исторический анализ динамики отношения к пожилым людям” состоит из двух параграфов, в которых анализируются социо культурные изменения отношения к пожилым людям, их социальные основания.
В первом параграфе “Социально-историческая реконструкция геронтоло гического насилия” анализируются альтернативные стратегии в отношении по жилых людей в контексте “возрастного порядка”.
Историческая ретроспектива фиксирует различные модели отношения к пожилым людям, контекстную обусловленность динамики их социального ста туса. Обязательства, ответственность и степень внимания к представителям старшего возраста, их проблемам, интересам и потребностям представляет со бой продукт социально-демографических изменений.
Исторический анализ “возрастного порядка” демонстрирует различную выраженность социального контраста между возрастными группами, существо вание альтернативных стратегий в отношении пожилых людей. Социальный контраст представляет собой совокупность объективных институциональных условий и субъективных практик идентификации социального возраста.
Автор, привлекая исторический и антропологический материал (А. Басти ан, Ф. Брокгауз и И. Эфрон, Д. Бухаров, А. Валуа, В. Калькова, А. Котлярев ский, Л. Кшивицкий, Дж. Леббок, Э. Россет), выделяет и анализирует различ ные модели отношения к пожилым людям: преданность и сыновняя почтитель ность (старики пользуются уважением как наиболее богатые личным опытом люди, посредники между живыми и умершими и мастера церемоний) геронти цид (уничтожение беспомощных стариков как бесполезных потребителей скуд ных средств для существования), паррицид (умерщвление родителей, убийство ближайших пожилых родственников), геронтократия, обесценивание старости, инфантилизация и чрезмерная защита, когда под видом любви лишают пожи лых людей возможности принимать важные для семьи решения и автономизи руют их жизнь. Вариативность моделей отношения к пожилым людям опреде ляется сложившимися культурными и экономическими традициями, религиоз ными воззрениями. В свою очередь, культурные и экономические традиции обусловлены климатическими факторами, способами ведения хозяйства.
Автор, анализируя контуры отношения к пожилым людям в советское время, выделяет ряд содержательных моментов. 1. Противоречие между пуб личным и приватным дискурсами. Сознательное культивирование уважитель ного отношения к старшему поколению через деятельность пионерской органи зации, комсомола, которые постоянно вели воспитательную работу в этом на правлении. Табуирование темы насилия. 2. Формирование пенсионной системы оказало большое влияние на взаимоотношения между поколениями, поскольку значительно уменьшилась экономическая зависимость многих пожилых от мо лодых родственников. 3. Социальное обеспечение и обслуживание пожилых людей включало не только пенсионные гарантии, но также содержание и об служивание тех пожилых, которые по разным причинам были помещены в спе циальные учреждения социальной защиты, дома-интернаты.
Как показано в работе, статус пенсионера и в советские, и в постсоветские годы был и остается низким и зависимым. Особенно это характерно для сель ских жителей (П. Великий, И. Штейнберг). На селе после Великой Отечествен ной войны пенсионного обеспечения не существовало, лишь позже были уста новлены пенсии на уровне не более 10% от минимальной зарплаты. Реформы сказываются на пожилых гражданах тяжелее всего. Число самоубийств среди этой возрастной группы значительно превышает международные показатели.
Существуют различные практики исключения пожилых людей из мейнстрима общества. Подводя итоги данного параграфа, автор заключает, что прецеденты насилия по отношению к пожилым людям имели место, однако масштаб про явления насилия трудно определить в силу отсутствия достоверной информа ции. Анализ разных моделей отношения к пожилым людям предполагает не только сопоставление различных форм, но и субстанциональное сравнение.
Во втором параграфе “Геронтологическое насилие в структуре внутрисе мейного взаимодействия” автор выделяет определенные сложности в социоло гическом анализе практик семейного насилия, определяет рамочную структуру проявления внутрисемейного геронтологического насилия.
Автор рассуждает о деформации фактологической информации по данной теме, выделяет и анализирует ряд причин: помимо личностных особенностей участников ситуации насилия (память, избирательность восприятия) действуют и механизм социальной установки, и интимный характер внутрисемейных взаи модействий, и бытовая орнаментализация ситуации насилия. Нередко ввиду род ственных связей с обидчиком жертва отказывается прибегать к использованию правовых мер по отношению к нему, стараясь уберечь его от наказания. Кроме того, оказавшись жертвой насилия, пожилой человек не рассчитывает на полу чение конкретной помощи в связи с тем, что правоохранительные органы ведут политику невмешательства в дела семьи. В результате этого трудная жизненная ситуация не может получить адекватного разрешения. Автор отмечает, что соци альное пространство распространения геронтологической преступности, мас штаб охвата можно определить лишь при помощи социологических измерений.
С целью выделения поля внутрисемейного геронтологического насилия автором было проведено эмпирическое исследование методом анкетного опроса на базе пяти Центров социального обслуживания г. Саратова: ЦСОН Кировского, Фрунзенского, Волжского районов, а также на базе ЦСОН г. Энгельса и г. Маркса Саратовской области. Обоснованность выводов по результатам анализа данных подтверждается репрезентативностью выборки по основным характеристикам лиц пожилого возраста – полу, социальному составу, пространственной локализации.
Применялся также метод глубинного интервью (27 респондентов), контент-анализ периодических изданий в аспекте освещения ими проблем геронтологического насилия.
Анализируя современные исследования семьи в возрастной перспективе, автор делает вывод о том, что исследовательский интерес сосредоточен глав ным образом на молодых семьях, анализируются различные формы проявления семейного насилия по отношению к детям и женщинам. Научный дискурс либо “обходит” семьи с пожилыми членами, либо выводит вопросы ухода за пожи лыми людьми в центр внимания. Рассматривая семью как малую группу, что ориентирует исследователя на анализ внутрисемейных отношений, автор при водит аргументы в пользу того, что семья в пожилом возрасте становится уни кальным местом удовлетворения фундаментальных человеческих потребно стей, сферой, которой нередко ограничена жизнь пожилого человека, где имеют место как кооперативные, так и конфликтные стратегии. В работе обосновыва ется тот факт, что в структуре внутрисемейных отношений геронтологическое насилие выступает как форма девиантного поведения. По мнению автора, смысл оценки поведения как девиантного заключается в том, что она разграни чивает привычное, культурно устоявшееся в данном обществе и порочное, вредное, неприемлемое, не имеющее право на статус некоего образца поведе ния. Девиантный круг поведения не постоянен, а подвержен изменению в соот ветствии с обновлением культуры.
В работе представлены различные версии типологии геронтологического на силия: по форме проявления – латентные и демонстративные;
по частоте проявле ния (случайные и устойчивые);
по типу нарушения норм (мораль, право, тради ции, этикет);
по субъектам – родственники, соседи, посторонние, представители сферы обслуживания;
по разряду условий проживания – отдельно проживающие или живущие в семье. По результатам эмпирического исследования автор предла гает дифференцировать виды геронтологического насилия, взяв за основание ха рактер воздействия в структуре внутрисемейного взаимодействия: физическое на силие (134 человека, или 13,6% респондентов), эмоционально-психологическое (460 человек, или 46,6%), финансово-экономическое (204 человека, или 20,7%), сексуальное (2 человека), злоупотребление медикаментозными средствами (1 че ловек), отсутствие ухода, оттеснение от ресурсов (189 человека, или 19,1%).
Наиболее распространенным проявлением геронтологического насилия, по результатам выполненного социологического исследования, является нанесение эмоциональной травмы или эмоционально-психологическое насилие. Исследо вание также показало, что основными притеснителями пожилых людей высту пают самые близкие им люди: дети – 28,3%;
внуки – 8,1%;
супруги – 7,7%. В со вокупности они составляют 44,1%. Второе место занимают знакомые, соседи – 23,7%, играющие очень заметную роль в российских повседневных практиках, нередко получающие статус, эквивалентный статусу родственников. Категория “родственники” (тети, дяди, племянники) составляет 11,7%, совместно с бли жайшими родственниками (сестра и брат – 4,8%) составляют 16,6%. У них 3-е место. Это каждый шестой от общего числа субъектов насилия.
В работе анализируется репрезентация темы геронтологического насилия средствами массовой информации, диссертанта интересовал вопрос о том, какое место занимает данная тема в структуре информационного поля. Автор фиксировал интенсивность репрезентации данного феномена.
Исследование публикаций показало, что в региональных изданиях (“Сара товские вести” и “Саратовский Арбат”) тема насилия затрагивается в статьях криминального характера. Всего статей, отражающих факты насилия по отношению к лицам пожилого возраста, – 434 (13,3%). В центральных газетах на 3310 (93,9%) статей, освещающих преступность, приходится 212 публика ций, что составляет 6,1% от общего числа исследуемых статей.
Полученные данные позволили диссертанту сделать вывод о том, что те матика геронтологического насилия в прессе освещается явно недостаточно, обстоятельных публикаций мало, нет статей, анализирующих причины, обстоя тельства, способствующие совершению действий насильственного характера.
При репрезентации геронтологического насилия, как показано в работе, доми нируют следующие эффекты медийного производства: банализация, конформи зация, социальная театрализация жертвы. Чаще всего воспроизводится сюжет ная линия, содержание которой может быть схематично представлено следую щим образом: прародители – обращение к ним по поводу денег – отказ по раз ным причинам – насильственное действие.
В третьей главе “Социальные основания геронтологического насилия в современном российском обществе” автор анализирует многоуровневый под ход к анализу детерминант геронтологического насилия, обсуждаются основ ные проблемные зоны семейных отношений, инициирующие проявление ге ронтологического насилия.
В первом параграфе “Интерпретативный анализ факторов, обусловливаю щих геронтологическое насилие” автор констатирует следующее.
Большинство социологических концепций объясняет распространение форм девиантного поведения в конечном счете степенью интегрированности общества, причем ее недостаток выражается прежде всего в общественной ано мии. Э. Дюркгейм характеризовал последнюю как состояние отсутствия ценно стей на стыке между изжитой старой и несформировавшейся новой структурой норм и ценностей, в рамках которой индивиды буквально не знают, что хорошо и что плохо, что допускается и что – нет. Мертон описывает эту ситуацию как расхождение общественных требований, культурно принятых жизненных целей с имеющимися в распоряжении средствами, Р. Дарендорф – с ослаблением об щественных привязанностей. В каждой из этих версий встают проблемы интег рированности, дееспособности, организованности и предсказуемости общества.
Аномия, как известно, усиливается в период реорганизации общества, приводит к усилению разобщенности и конфликтности в межличностных отношениях.
Автор предлагает рассматривать данную систему факторов на трех уров нях: макроуровень общества;
микроуровень семейной среды и уровень лично стных характеристик жертв и их обидчиков.
Привлекая работы по возрастному стратификационному типу социального неравенства (М. Вебер, У. Девис, Э. Дюркгейм, Р. Мертон, К. Мур, Т. Парсонс, П. Сорокин, Г. Спенсер), анализу возрастной поляризации социальной структу ры в современной России (В. Шляпентох, В. Шубкин), автор анализирует ситуа цию в геронтологическом секторе в контексте системных трансформаций. Как показано в работе, она имеет ряд специфических черт. 1. Монопольное облада ние доступами к ресурсам, выгодам со стороны молодежи. Молодежь рассмат ривается как “преуспевающая” часть населения, освоившая инновационные ти пы стратегий, пожилые – “выживающая часть”, пребывающая во власти патер налистских стереотипов. 2. Определенная часть пожилых не просто бедна, что означает недостаток необходимых ресурсов;
она выброшена из социетального образа жизни. Другая часть пожилых, хотя и не бедна, все равно исключается из общественной жизни через многочисленные механизмы дискриминации, прак тики эксклюзии. 3. Социальное самочувствие: устойчивое состояние тревоги, озабоченности, беспокойства. 4. Конструируется ситуация, когда возникает мно госторонняя интерференция между специфическими геронтологическими рис ками и рисками, связанными с трансформационными процессами в российском обществе. Все это неблагоприятно отражается на пожилых людях, попадающих в группу социальных аутсайдеров. Геронтологическая группа обладает слишком малым набором ресурсов, чтобы эффективно воздействовать на свое положение в обществе. Данная группа, попав в неблагоприятную жизненную ситуацию, на ходится в режиме консервации текущего состояния.
Детерминанты девиантного поведения, как правило, действуют комплексно.
Однако применительно к геронтологическому насилию можно, по мнению автора, выделить наиболее значимые из них: – ценностно-нормативный вакуум, тенден ция к девальвации социальной ценности морально-нравственных, правовых норм, отсутствие семейного прецедента позитивного отношения к пожилым членам се мьи;
– высокий потенциал терпения, характерный для российского общества, в том числе для представителей третьего возраста;
– геронтологические стереотипы (пожилые люди непривлекательны, бесполезны, социальные иждивенцы);
– де привированность большей части пожилых людей. Наиболее депривированные оказываются исключенными даже из доступа к ресурсам государственной под держки;
– повышение ценности молодых с параллельно идущим процессом обес ценивания старости;
– присущая молодости агрессивность, свойственная этому возрасту природа “бури и стресса” привлекла криминальные сферы, которые се годня выступают определенным заказчиком и потребителем “молодости” в со временной России. Стремление молодежи и представителей других слоев населе ния к достижению благ более легким путем привело к распространению насилия, в том числе и в отношении пожилых людей.
Анализ результатов интервью с целью выявления узлов внутрисемейной напряженности позволил диссертанту выделить особенности возникновения геронтологического насилия в семье, которые могут быть конкретизированы следующими положениями: 1) закрытость проблемы геронтологического насилия перед обществом;
2) патриархально-авторитарные гендерные стереотипы (мужчины традиционно воспринимаются, прежде всего, как обязанные содержать семью, следовательно, их насильственные действия в отношении других членов семьи входят в число дозволенных;
3) лояльность к насильственным действиям по отношению к лицам пожилого возраста, когда насильственные действия в отношении пожилых людей не рассматриваются как преступление, наличие различных мифов, укоренившихся в общественном сознании, которые “оправдывают” применение насилия (мифы о старческом слабоумии, о недопустимости выносить “сор из избы”, об обязательной пролонгированной помощи со стороны родителей, об отсутствии разнообразных потребностей в пожилом возрасте, сведении их к витальным потребностям);
4) материальная зависимость пожилых людей как от государства, так и от членов семьи, или наоборот, вследствие чего обостряются жилищные и финансовые проблемы;
5) алкогольная и наркотическая зависимости, в результате которых происходит геронтологическое насилие;
6) статус пожилого человека, не имеющего достаточных финансовых и материальных средств, выброшенного из социетального образа жизни;
7) нарушение межпоколенной трансляции норм, ценностей и представлений о жизни;
8) низкий социальный статус профессий, ориентированных на оказание услуг пожилым людям, их дефицит и низкое качество;
8) наличие физических, психических, моральных осложнений во время обслуживания пожилых людей;
9) транзитные социально-психологические феномены: семейная тайна, идеологическая траектория, зависть, стыд.
Во втором параграфе “Социальные характеристики участников ситуации геронтологического насилия” на основе полученных эмпирических данных конструируется социальный портрет как обидчика, так и его жертвы.
В работе представлена социальная характеристика жертв геронтологического насилия: в основном это люди старше 70 лет. Среди них доминируют пожилые женщины, как проживающие в семейных условиях, так и одинокие, имеющие ос лабленное здоровье, требующие медицинского ухода, помощи и поддержки в ежедневных бытовых делах (66,9%). Анализ показал, что жертвы геронтологиче ского насилия имеют многочисленные эмоционально-психологические проблемы в жизни, проблемы в общении с другими людьми, испытывают трудности с само защитой, умением отстоять себя, с определением своих личностных границ, роле вых установок, с формированием близких, доверительных отношений, в том чис ле и в семейной жизни. У данной категории населения формируется набор нега тивных стереотипов в отношении к себе и миру.
Наиболее уязвимыми к геронтологическому насилию являются женщины старше 75 лет, имеющие серьезные функциональные и психологические рас стройства (к примеру, паралич или болезнь Паркинсона), которые могут сопро вождаться глухотой, недержанием либо отсутствием способности к самостоя тельному передвижению, что затрудняет общение с ними и способствует нако плению у ухаживающего за ними человека напряжения и агрессии в отношении них. Преследование чаще всего осуществляется со стороны тех родственников, которые в течение длительного периода опекают лицо пожилого возраста, либо, наоборот, физически, психически или эмоционально зависимы от него. Оказа лось, что более чем в половине случаев обидчиком являлась дочь жертвы, далее по уменьшающей – сын, правнучка, муж либо сестра.
Социологическое исследование личности обидчика, его поведения и личностных особенностей позволяет создать некоторый обобщенный социальный портрет обидчика. Этот портрет определяется следующими характеристиками: доминируют лица со средним образованием (36,7%);
обидчиками выступают чаще всего ближайшие родственники, соседи, большей частью злоупотребляющие алкоголем (27,2%) и наркотическими средствами (4,5%). Во многих случаях обидчик материально зависим от своей жертвы (12%), нередко не имеет работы (19,8%) либо вообще не хочет работать (2,1%).
Насильники оказались занятыми в различных сферах труда: сфере домашнего труда – 5,9%;
сфере торговли – 5,4%;
в сфере промышленности – 13,7%;
частные предприниматели – 11,1%;
пенсионеры и инвалиды – 43,4%;
другие (милиционеры, уборщики, летчики, горничные, преподаватели, учителя, военнослужащие, водители) – 8,4%. Среди насильников были также лица (12,1%), род деятельности которых не был указан.
Результаты эмпирического исследования фиксируют тот факт, что герон тологическое насилие нередко сопряжено с практиками ухода за пожилым че ловеком. Практики ухода предполагают определенный настрой участников взаимодействия, преодоление внешних предубеждений, внутренних установок, признание суверенитета личности в частной жизни, осознание границ дозво ленного. Нередко практики взаимодействия лицом к лицу представляют собой контекст для проявлений негативного опыта. Проникновение в скрытые сторо ны жизни, интенсивный контакт могут вызывать дезорганизацию поведения участников взаимодействия, стрессовые состояния, взрывные эффекты. К при меру, могут подвергнуться дискредитации убеждения о достоинствах личности, могут появиться признаки снижения терпимого отношения, возникнуть напря женные моменты, ведущие к нарушению взаимодействия, связанные с ограни ченными ресурсами ухаживающих. Автор выделяет и анализирует содержа тельные компоненты, интегрирующие ресурсы ухаживающих: а) эмоциональ ный резерв: эмоциональное сочувствие, сопереживание;
б) когнитивный резерв:
познавательные установки, образование, квалификации, опыт работы, проект ная деятельность;
в) мотивационные релевантности, в каких бы формах они не проявлялись (моральный долг, чувство такта, глубокая привязанность, матери альные стимулы, профессионализм);
г) навыки и умения совладания с непред виденными обстоятельствами, готовность взять на себя ответственность в кри тической ситуации;
д) имеют место различные приемы, применяемые ухажи вающими людьми, для экранирования негативных последствий взаимодейст вий: концентрация на ритуальных обязательствах, самоконтроль, переопреде ление ситуации, осознание второстепенности данной ситуации, ее отсоедине ние от контекста взаимодействия.
Автор выделяет непродуктивные стили взаимодействия в ситуации предос тавления услуг пожилому человеку: подавляющая, избегательная стратегии, ин фантильная тактика претензий. Водораздел проходит по линии способности – неспособности соучаствовать в ситуации, осознавать себя не только объектом, но и субъектом взаимодействий, а также по адаптированности – неадаптирован ности к ситуации предоставления помощи.
Четвертая глава “Современные направления и способы предотвращения геронтологического насилия” включает два параграфа и посвящена выделению и анализу “сквозных” проблем превенции геронтологического насилия, обосно ванию необходимости “фильтрации” превентивных стратегий с учетом особен ностей социокультурной ситуации в России.
В первом параграфе “Социологическая рефлексия опыта в сфере предупре ждения геронтологического насилия” анализируется опыт зарубежных стран в сфере превенции геронтологического насилия. Автор подчеркивает, что изуче ние мирового опыта, знакомство с постановкой проблемы и ее решением – это необходимый этап для подготовки и решения вопросов, связанных с превенцией геронтологического насилия в современном российском обществе.
Автор указывает, что в настоящее время многие страны уже создали, либо создают вариативные модели превенции геронтологического насилия на прави тельственном, исследовательском и общественном уровнях. Зарубежный опыт превенции геронтологического насилия анализируется в аспектах: развития за конодательной базы;
становления новых типов организаций (Международная сеть по предупреждению геронтологического насилия, суд по вопросам семей ного насилия, кризисные центры, научно-исследовательские центры, волонтер ские организации, центры информации, круглосуточные “телефоны доверия”);
нового типа профессиональной деятельности;
новых стратегий.
Кросс-культурный анализ позволил выделить направления превенции ге ронтологического насилия:
– правовое (применение гражданско-правового охранного ордера, запол нение “голубых карт” с целью формирования компьютерного банка данных для привлечения к ответственности при повторных насильственных действиях);
– образовательные программы для лиц, совершивших насилие, с диффе ренциацией для тех, кто освобожден от наказания условно, и для тех, кто нахо дится в заключении;
– просветительская деятельность, включающая музыкальные и театраль ные представления, использование символики, направленной против насилия;
– предоставление портативной сигнальной аппаратуры лицам, попавшим в кризисную ситуацию;
– включение темы насилия в учебные программы;
– оценка факторов риска с целью конкретизации действий вмешательства:
долговременная интервенция или интервенция срочная, требующая безотлага тельных мер;
– консультативное информирование (координационные центры, собираю щие информацию, касающуюся различных аспектов жизни пожилого человека).
В работе подчеркивается, что зарубежный опыт использования тех или иных практических действий в контексте превенции геронтологического наси лия является не абсолютным, но подчинен условиям его применения.
Во втором параграфе “Направления социальных стратегий превенции ге ронтологического насилия в современной России” анализируется отечествен ный опыт превенции геронтологического насилия.
Автор анализирует российский опыт превентивной работы в отношении геронтологического насилия, который характеризуется как фрагментарный;
структура превентивной работы недостаточно разработана и адаптирована к российским условиям. Автор обосновывает актуальность задачи получения комплексной информации по проблеме геронтологического насилия. Анализ современной ситуации в указанном контексте убеждает в том, что существует явный дефицит научных разработок, эмпирических исследований, позволяю щих получить информацию о распространении этого явления, мотивах и при чинах геронтологического насилия, о реальной “работе” факторов, которые ли бо препятствуют, либо способствуют его распространению. Определенная раз ноплановая информация по данной проблематике (медицинская статистика, статистика МВД), имеются результаты исследований, проведенные исследова тельскими центрами в разных регионах РФ. Но, как правило, исследования ка саются других видов девиантного поведения (наркомании, алкоголизма), со держат данные, лишь косвенно относящиеся к теме диссертационного исследо вания. Кроме того, многие исследования изначально не ориентированы на раз работку конкретных технологий и механизмов, принятие эффективных и в то же время экономически, юридически и социально приемлемых мер, а потому зачастую имеют лишь академическую ценность.
Результаты авторского исследования, кросс-культурный анализ превен тивных практик позволили автору конкретизировать направления превенции геронтологического насилия, адекватные текущему моменту. Помимо обеспе чения достойного уровня жизни представителям геронтологической группы, включающего не только материальное обеспечение на уровне стандартов со временного развития, но и возможности развития человека, реализацию в раз личных сферах жизнедеятельности, автор выделяет и анализирует следующие направления, которые являются фундаментальной базой в создании единой Концепции предупреждающих мер от геронтологического насилия.